На шлюпах «Восток» и «Мирный» к Южному полюсу. Первая русская антарктическая экспедиция

От долговременных беспрерывно сырых и холодных погод, снега, слякости, пасмурности и бурь сырость распространилась в шлюпе повсюду; хорошая погода была для нас необходима. Чтобы предупредить дурные от таковых обстоятельств последствия, я приказал развести в печках огонь для просушки в палубах, где жили нижние чины, а офицерские каюты просушивали калеными ядрами. Во время сильной бури употреблять сию меру для отвращения сырости было бы опасно.

Подняв брам-стеньги и брам-реи на места, отдали у марселей по одному рифу. Парусов не могли более нести по причине продолжавшейся после бури великой зыби и потому, что шлюп «Мирный» отставал.

В широте 62° 50’ южной, долготе 42° 5’ восточной, определили склонение компаса 39° 2’ западное.

В 10 часов вечера прошли вблизи ледяного острова, который усмотрели уже перед носом шлюпа. Ежели бы ночь была не лунная, тогда который-нибудь из шлюпов не избежал бы несчастного приключения. Шлюп «Мирный» был в стороне к северу.

В продолжение дня временно выпадал снег, и мы видели несколько китов, дымчатых альбатросов, одну белую и много голубых и черных бурных птиц, также пеструшек.

22 февраля. При свежем ветре от StW продолжали курс на восток. Ночью иногда из-за облаков, в отраду нам, выглядывала луна; ходу было по семи узлов в час; в ночную трубу беспрерывно смотрели с баку вперед, дабы не набежать на льдину. Шлюп «Мирный» был в кильватере.

В продолжение суток временно находили порывы ветра, снежные тучи и шел крупный град.

23 февраля. В полночь морозу было один градус. Мы шли при том же ветре, под одними зарифленными марселями по семи миль в час. Я с нетерпением ожидал рассвета, ибо желал воспользоваться благополучным ветром и скорее достигнуть Новой Голландии, что было необходимо нужно для здоровья служителей.

К полудню солнце выглянуло из-за облаков; мы определили широту 62° 27’ 58» южную, долготу 52° 26’ 41» восточную. Находясь в той же широте, но при долготе 53° 12’, нашли склонение компаса 44° 4’ 5» западное.

В продолжение дня прошли мимо семи ледяных островов, около которых под ветром грудами плавали льды, вероятно силою прошедшей бури отторгнутые от островов.

Шлюп «Мирный» днем от нас держался к северу в расстоянии четырех миль, а к ночи, по обыкновению, входил в кильватер, дабы не разойтись.

24 февраля. В полночь морозу было 1°. Небо покрылось облаками, из коих временно светила луна; ходу было не более четырех миль в час.

С 3 часов утра ветер от SW перешел к западу и засвежел, а в пятом часу задул от севера. Горизонт покрылся пасмурностью и выпадал густой снег.

По причине темноты мы не могли видеть далеко и потому остались под одними марселями, обезветрив крюйсель, чтоб иметь менее хода.

При рассвете, за пасмурностью и густым снегом, не видали шлюпа «Мирный», я приказал каждые полчаса стрелять из пушки, последние выстрелы были с ядрами, однакож на «Мирном» оных не слыхали. В 7 часов, когда на короткое время снег прекратился, мы увидели своего сопутника впереди, он пробежал мимо нас, когда мы для него убавляли парусов.

В 3 часа пополудни лейтенант Лазарев уведомил меня чрез телеграф, что видел в полдень урила, который поднялся с воды и полетел к западу; мы тогда находились в широте 62° 32’ южной, долготе 57° 41’ 17» восточной, а в 10 часов вечера слышали крик пингвина. То и другое может быть доказательством близости берега, особенно первое; ибо урил, по тяжелому своему полету, не отлетает так далеко в море. Ближайший, известный остров Квергелена находился от нас на восемьсот миль к северу. Такое расстояние я почитаю слишком велико для перелета прибрежной птипы; разве крепкими северными ветрами отнесенная от острова Квергелена блуждает по морю.

В продолжение всего дня ветер дул свежий, при пасмурности и мокром густом снеге. Мы имели ходу по восьми узлов в час. Хотя пределы нашего зрения, по причине пасмурности и снега, весьма были стеснены, однакоже до полудня мы видели и прошли мимо трех, а после полудня мимо четырех ледяных островов. Ежели бы погода была ясная, вероятно, много бы оных увидели.

25 февраля. С тем же крепким ветром от NNW при пасмурности с мокрым снегом и при пол градусе мороза, мы шли ночью к востоку, имея крюйсель на стеньге для уменьшения хода.

В 4 часа утра посредством фальшфейера оба шлюпа показали свои места. «Мирный» держался в кильватере.

Лейтенант Лазарев в своих замечаниях говорит: «хотя мы смотрели с величайшим тщанием вперед, но идти в пасмурную ночь по восьми миль в час казалось мне не совсем благоразумно». Я согласен с сим мнением лейтенанта Лазарева и не весьма был равнодушен в продолжение таковых ночей, но помышлял не только о настоящем, а располагал действия свои так, чтобы иметь желаемый успех в предприятиях наших и не остаться во льдах во время наступающего равноденствия.[188]