На шлюпах «Восток» и «Мирный» к Южному полюсу. Первая русская антарктическая экспедиция

Наблюдения затмения секстанами разнствовали между собою очень много, и для того мы оставили их без внимания, а из наблюдений помощью телескопов, долгота оказалась: по моим наблюдениям 130° 10’ 45», мичмана Куприянова 130° 20’ 15»; истинная же наша долгота в сие время была 129° 50’ 25» восточная. В 7 часов вечера мы видели пингвина, подобного тем, каких встречали на Южных Сандвичевых островах, т. е. имеющего красный нос и желтый хохол на голове. Появление сей птицы послужило нам также признаком берега, ибо сего рода птицы никогда далеко от берега не отплывают, и проносимая в разное время трава еще более меня обнадеживала в близости берега. После полудня ветер начал отходить к О и погода становилась пасмурная, а потому я поворотил к N. Вскоре пошел сильный дождь и продолжался при северном безветрии до двух часов следующего утра, тогда задул ветер южный, который вскоре сделался свеж, и я взял курс на ONO под всеми парусами. В сие же время приказал осмотреть всех нижних служителей, дабы удоствовериться, не имеет ли кто признаков цинготной болезни, чего должно было ожидать после 17-недельного нашего плавания, в продолжение коего погода стояла самая мокрая и холодная; к удовольствию моему, медико-хирург Галкин нашел всех совершенно здоровыми. Запас наш, взятый в Рио-Жанейро, так был избыточен, что ни офицеры, ни служители не нуждались в свежей пище. Сегодня убили свинью, и сваренная в горохе доставила служителям обед весьма вкусный. Прошедшие штормы были причиною, что мы лишились нескольких свиней из взятых нами в Рио-Жанейро, померли от ушибов во время качки.

В полдень мы находились в широте 51° 16’ 51», долготе 132° 07’ восточной. Желая войти в параллель острова, обретенного испанцами, по крайней мере, на 4° к западу от нашего места, я переменил курс еще на румб к норду. Сия предосторожность была необходимо нужна, потому что все испанцами обретенные острова, как найдено другими мореплавателями, означены на картах ошибочно не только на несколько градусов по долготе, но даже и по широте, а от того таковые обретения испанцев отыскивать весьма трудно; неоднократно употребляемо было на сие немалое время без всякой удачи. Многие заключают, что испанцы при открытиях своих нарочно вымышляли ложные широты и долготы, дабы не допустить других морских держав воспользоваться сими обретениями, но я полагаю, что таковая неверность происходила всегда от недостатка нужных инструментов, а, может быть, и самых познаний начальствовавших судами, ибо какие выгоды могли побудить испанцев скрывать положения некоторых голых островов, или, лучше сказать, камней, которые могут быть полезны токмо морским птицам.

20 марта. «Ветер, постепенно отходя к западу, 20-го числа дул от NW, при довольно ясной погоде. По наблюдениям, произведенным в полдень, оказалось, что в последние сутки мы увлечены были против счисления нашего 22 мили. Сие произошло не от одного течения, а некоторым образом и от весьма большого волнения от W. Пополудни, находясь в широте 49° 59’, долготе 136° 19’ восточной, определил склонение компаса среднее из нескольких азимутов 1° 10’ западное, и вскоре по амплитуде 0° 52’ западное же. В 6 часов сделался штиль, продолжался около двух часов, потом опять задул попутный западный ветер и вскоре установился в SW четверти».

21 марта. «В 2 часа пополудни по меридиональной высоте луны определили широту нашего места 49° 46’ южную, счислимая же тогда была 49° 44’; чрез два часа, находясь почти в самой широте искомого нами острова, я приказал держать по компасу прямо на ост, полагая, что склонения компаса здесь совсем не было, а если и должно быть несколько, то не более 1° к востоку. В 8 часов видели мы двух куриц Эгмонтской гавани, которые летели прямо над нами и хватались за флюгарку; сии птицы, которым наименование их дано капитаном Куком, могут также служить признаком земли, особенно, когда их две или три вместе.

«С восьми часов и до полудня ветер непрестанно крепчал, при всём том, что барометр не только не понизился, но ещё несколько возвысился, а к полудню ветер при пасмурной погоде усилился до того, что принудил нас с большим трудом закрепить все паруса и, при наставшем великом волнении, привести на правый галс в бейдевинд под одними рифлеными триселями. Сие тем более было нужно, что при пасмурной и бурной погоде, не имев возможности произвести наблюдения в полдень, мы бы могли миновать вышеупомянутый остров, а ежели в самом деле оный существовал, то легко бы подверглись опасности, ибо зрение наше простиралось не далее пяти миль. Я решился остаться в сем положении до полуночи, и тогда, ежели погода будет несколько благоприятнее, спуститься под небольшими парусами, дабы то пространство, которое мы пройдём ночью, можно видеть назади по рассвете».