На Сибирской флотилии

Дорогая Гликерия, почему ты не прислала отдельного письма? Написала бы, чего тебе угодно, и я все узнал бы, как ты поживаешь… Я знаю, тебе есть что написать. И о том, как невестка наша радуется нашему положению, и тому подобное. А то коротенькое письмо твое я раза по три на день читаю… Прощай, дорогая моя супруга Гликерия Андрияновна и дорогой Дмитрий. Остаюсь супруг твой Матвей Прохоров с почтением».

Успешные действия крейсеров были омрачены навигационной аварией крейсера «Богатырь». Второго мая у мыса Брюса в Амурском заливе по пути в залив Посьет в густом тумане на ходу 10 узлов крейсер выскочил на камни. Повреждения были настолько серьезны, что практически до конца войны разведчик и новейший крейсер Владивостокского отряда крейсеров был выведен из строя. Причина аварии – пренебрежение правилами хорошей морской практики при следовании в тумане, недопустимо большая скорость при плавании только по счислению, непринятие в штурманские расчеты возможных ошибок в счислении за счет носа корабля течением. При этом, осознавая опасность плавания в тумане, командир капитан 1-го ранга Стемман и его штурман не сумели убедить контр-адмирала Иессена в существующей опасности плавания.

Офицеры в кают-компании «Громобоя» горько подсмеивались над адмиральской «чехардой» периодически менявших свои флаги на крейсерах отряда.

Вице-адмирал Скрыдлов был назначен командующим Тихоокеанским флотом вместо погибшего вице-адмирала Макарова и 14 апреля выехал из Санкт-Петербурга, намереваясь проехать в Порт-Артур, но так как этот порт уже был окружен японскими войсками, то в середине мая он прибыл во Владивосток и поднял свой флаг на крейсере «Россия», а контр-адмирал Иессен перенес свой флаг на крейсер «Громобой». Русское правительство решило отправить на Восток новую эскадру, а бывшая там эскадра получила название 1-й Тихоокеанской эскадры, начальником которой 2 мая назначен вице-адмирал Безобразов, а вице-адмирал Скрыдлов стал начальником Соединенного флота. Вице-адмирал Безобразов также прибыл во Владивосток и поднял свой флаг на крейсере «Россия», а адмирал Скрыдлов перебрался на берег.

В четвертом походе в начале лета крейсера «Россия», «Громобой» и «Рюрик» нанесли удар по японским коммуникациям у острова Окиносима. Были потоплены три войсковых транспорта. Только на одном «Хитачи-Мару» находилось свыше 1000 японских солдат резервного гвардейского корпуса и 18 крупнокалиберных гаубиц для осады Порт-Артура. Третьего июня был взят, как приз, английский пароход «Аллатон». Отдельно от крейсеров в этот период действовали три миноносца, захватившие одну и уничтожившие другую японские шхуны.

И снова Матвей Лаптев описал эти события в очередном письме к Гликерии.

«1904 года июня 9-го дня. Владивосток.

Здравствуй, дорогая и неоцененная моя супруга Гликерия Андрияновна!

Шлю я тебе, дорогая Лукерия, супружеское почтение и с любовью низко кланяюсь, и желаю от Господа Бога доброго здоровья и всякого благополучия. И дай Бог тебе перенести всю эту несчастную жизнь. Когда я дождусь того дня, когда объявят, что война кончена, и я поехал бы к своей дорогой Гликерии… Очунь, Гликерия, я скучаю об тебе и забочусь о твоем положении, хотя ты письмом порадовала, что не обижают. Я очунь этому рад, но все-таки не верю письму. Наверно, тебя обижают, беззащитную сироту?…Ничего, Гликерия, только бы дал Бог здоровья тебе и мне, и остаться бы живому и свидеться с тобою. Только когда увижу тебя во сне и порадуюсь тобою. Эти разы вижу тебя чаще, и когда разговариваешь, и веселой, а проснешься – опять в проклятой койке…

Еще кланяюсь дорогому и неоцененному моему сыночку Димитрию и шлю родительское благословение, которое может существовать по гроб жизни.

Дорогая Гликерия, поцелуй Димитрия за меня и к причастию води почаще… И сама ходи на исповедь почаще.

Уведомляю тебя, дорогая моя Гликерия, письмо я твое получил вчера. Только взял в руки, враз узнал и так обрадовался! Все равно что поговорил с тобою. Сердечно благодарю, дорогая моя, за письмо, которое я теперь каждый день буду читать до следующего письма. Пожалуйста, Гликерия, пиши почаще письма, и без марок…

Скоро я пошлю письмо на тятеньку и – тебе гостинец… Деньги мне теперь некуда деть, разве что если отдавать мыть белье, но это очунь дорого, поэтому мою сам.

…Дорогая моя Гликерия, мы 2-го июня утопили тысяч пять японцев: которых победили, которые покидались в море…очунь хорошо плавают. А у пленных, которых с судна сняли, – у кого оторвало ногу, у кого – руку; страшная картина… Как все было, много надо писать, поэтому расскажу, когда приду домой… Очунь мне охота дома побывать. Неуж меня сломит японская бомба и море послужит могилой?..

Прощай, дорогая моя Гликерия, и живи, Бог хранит тебя! И жалей Димитрия! Супруг твой Матвей здоров, не плачь, Гликерия».