На скалах и долинах Дагестана. Перед грозою

— Нет, ага, не только за пять, а и за десять лет вы Шамиля не сломите, если, конечно, Аллах пожелает продлить ему жизнь. Вы не знаете, что это за человек. Ваши генералы, чего доброго, пожалуй, уж и теперь услаждают себя мыслью, будто они загнали его в горы. Напрасно. Шамиль еще по-настоящему и не начинал воевать. Он только когти свои натачивает и клюв острит о скалы родного Дагестана, а вот когда он расправит свои крылья и взлетит над вершинами, да оттуда, сверху, ударит на ваши силы, зря разбросанные во всех концах, тогда только увидите вы и поймете, каков Шамиль и что можно от него ждать. Посмотри, уже теперь для тех, кто умеет глядеть, есть много интересного для наблюдения. Давно ли между нашими, мусульманами, шла ожесточенная война всех против одного и одного против всех? Чеченцы грабили и убивали лезгин, те, в свою очередь, — аджарцев и кумыхов, аварцы воевали с шамхальцами, ауховцы опять-таки с чеченцами — это здесь, за Тереком, а за Кубанью — своим порядком. Шапеуги резались с абадзеками, ингушины с койсобуменцами; словом, не было того уголка, где бы не текла мусульманская кровь под ножом мусульман же. Мало этого, ослепленные взаимной ненавистью, мусульманские племена, чтобы нанести сильнейший вред соседу, вступали в союз с вами, христианами, и при вашей помощи истребляли тех, с которыми, по-настоящему, должны бы идти против вас. Даже и при таких условиях вы десятки лет вели войну с кабардинцами и все-таки не победили их. Только когда в самой Кабарде возникла распря между малой Кабардой и большою, распря, вызванная вами же и вами искусно поддержанная, вы, истребив целые роды, принудили, наконец, покориться вам. Кабарда усмирилась, Кабарда притихла, но надолго ли? Стоило появиться шайкам первого имама Кази-муллы, и только что порабощенная вами, залитая кровью страна начинает снова волноваться. На ваше счастье, Кази-мулла скоро погиб, на его место стал заносчивый, упрямый Гамзат-бек, он не сумел продолжить дело первого имама, настроил против себя своих же, и его убили, но тем не менее зерно, брошенное первыми мюридами, дало ростки. Разрозненные до того времени племена кавказские начинают мало-помалу понимать свою ошибку. У них является сознание необходимости соединиться воедино, чтобы всем вместе, забыв свои мелкие, домашние ссоры, подняться против вас, их общего врага, и вот в такую-то минуту является среди них Шамиль, умнейший среди умных, храбрейший между храбрыми, великий имам Дагестана. Смотри, года не прошло, а уже лезгинцы и чеченцы, целые столетия жестоко враждовавшие между собой, живут как братья. Шамиль слил в один народ, в одно племя. То же случилось и с аджарцами и ауховцами; а когда ему удастся присоединить к ним аварцев, его силе не будет границ. Как искусный коваль сваривает между собой куски железа в один толстый брус, так и Шамиль сковывает в один могучий народ разрозненные племена. Койсубульцы, ингуши, аварцы, шамхальцы, тарковцы, шапсуги, абаузехи, кумыки стремятся друг к другу, сливаются между собой, как бегущие весной в одну и ту же долину снеговые потоки. Вражда уступает место дружбе, неприязнь — доверию, зато тем сильнее растет ненависть к одному общему врагу — христианам, с которыми у Шамиля нет никаких сделок. Он, его лучшие наибы и мюриды решили скорее умереть, но не признавать над собой вашей власти. Их адат: "Смерть гяурам!" Вражда беспощадная, свирепая, вражда до тех пор, пока вы или перебьете их до последнего человека, или вынудят вас покинуть здешний край. В Дагестане каждый аул спешит укрепиться, горные тропинки перекапываются или загораживаются завалами, около постов и переправ строятся сторожевые башни, охраняемые обрекшими себя на смерть абреками. Если в Кабарде, состоящей наполовину из равнин, вы воевали десятки лет, то как вы хотите кончить войну в 2–3 года в Дагестане, где на каждом шагу вам придется то занимать у орлов крылья, то у горного барана его крепкие, цепкие ноги? Правда, мужества вам занимать не придется, у русских его достаточно, Аллах, должно быть, обидел всех прочих христиан, отобрав у них мужество и отдав его вам. О, если бы не это, давно бы здесь не было никого, кроме мусульман. Благодаря вашей храбрости и многочисленности, вы, конечно, в конце концов победите. У вас народу много. Выбьют один батальон, Ак-Падишах пришлет взамен его два свежих; лягут эти — придут новые, и так без конца, пока не поредеют толпы защитников Корана. Русских женщин больше, чем наших татарок, они родят больше мальчиков, чем пропадает на войне взрослых мужчин, а у нас не так. Наши матери и жены в несколько лет не народят столько будущих джигитов, сколько их погибает в иной битве за несколько часов. С каждым днем мертвым все теснее и теснее на кладбище, все просторнее становится жить оставшимся на земле. Там, в тех аулах, где жили тысячи, скоро не будет и сотен, и так будет идти, пока все наши вольные земли не обратятся в одно сплошное кладбище.