(На)следственные мероприятия

– Слушай. – Я наклонился над столом. – А ты, часом, того… Сам в начальницу не влюблен?

Амано поперхнулся, разбрасывая непрожеванные ошметки по сторонам. Под аккомпанемент смеха своего двоюродного брата и моего ласкового взгляда.

– Да ну вас! Один другого дурнее, – резюмировал капитан Сэна, демонстративно поднимаясь из-за стола.

– Сила – это то, что тебя привлекает? – уточнил я у Катсу.

– То, что бросает вызов, который я не могу не принять.

– Если намерен нападать, могу сказать только: не трать время зря. Тетушке всех этих сражений на работе хватает.

– Предупреждаешь?

– Делюсь наблюдениями.

– И что же следует…

– Делать? Неважно что. Все равно выбирать будет женщина.

– А часто она делает правильный выбор?

– На нас посмотри! – строя немыслимые рожи, предложил Амано, выглядывающий из-за двери.

Когда «маверик» затормозил перед новостройкой, в которой скучала без меня моя квартира, я уже потерял всякую надежду избавиться от общества напарника. Хотя бы на какое-нибудь время. Поэтому маячившую на лестничной площадке между этажами тетушку воспринял как дар небес, наконец-то смилостивившихся надо мной.

Не то чтобы мне было неуютно, но… Когда каждое твое действие самым тщательным образом отслеживается, пусть и на предмет недопущения возникновения неприятностей, начинаешь себя чувствовать неодушевленной вещью, а не человеком. И ведь не растолковать свои ощущения вслух, потому что, с одной стороны, не хочется обижать друга, а с другой…

Приятно все же, когда о тебе заботятся. Даже существенно перегибая палку.

Барбара дождалась, пока мы оба, рефлекторно, синхронно и заметно замедлившие шаг, поднялись к ней по ступенькам, потом молча указала мне на место рядом с собой, а Амано предоставила выбор, ткнув пальчиком сначала в пол, потом в потолок и вопросительно выгнув бровь.

Капитан Сэна подвигал желваками на скулах и продолжил движение. Медленно конечно же. Но если он и рассчитывал что-нибудь уловить из намечавшейся беседы, то недооценил выдержку начальницы: тетушка с совершенно отсутствующим видом дождалась момента, когда щелкнет дверной замок, посмотрела на экран комма, напичканного всевозможными датчиками, в том числе тепловым, и невинно поинтересовалась:

– Ошиблись квартирой, капитан?

Теперь дверь хлопнула уже по-настоящему, а Барбара, гнусно улыбаясь, перевела взгляд на меня:

– Выглядишь отдохнувшим.

– Не верю ни единому слову. Но спасибо.

– За что?

– За день отдыха. Представляю, скольких моральных терзаний тебе это стоило!

Тетушка укоризненно покачала головой:

– А твоему напарнику я еще припомню использование семейного положения в личных целях.

– Я бы тоже не удержался. Где б только найти родственника-мафиози…

Меня щелкнули по носу:

– Даже не надейся!

– Неужели все так плохо? – всплакнул я.

– Нет, все настолько хорошо! – поправила Барбара. – В отличие от капитана Сэна твоя родословная почти идеальна.

– Ага, не считая многих поколений военных и начальствующих самодуров.

– Морган, мальчик мой… – Ох, не люблю я, когда тетушка так улыбается. – Тебе никогда не приходило в голову, что твои методы выполнения заданий может выдержать только очень закаленная, а вернее, давным-давно перекаленная психика?

– Извини.

– А вот это уже лишнее. В сложившихся обстоятельствах лучше вообще не начинать извиняться, иначе…

– Иначе очередь дойдет и до тебя? – Я изловчился и чмокнул Барбару в щеку, наверное, только этим действием избегая увесистой затрещины.

– Я никогда и никому не приношу извинений, и ты это прекрасно знаешь.

– О да! То, что моя тетушка – совершенство, знают все. И число последователей этого культа постоянно растет. Кстати, спешу сообщить: еще один новообращенный пал жертвой твоего сурового обаяния.

– Это кто же?

Высказанный интерес прозвучал вполне искренне, но не с той долей удивления, которая выглядела бы правдоподобно.

– Черноокая копия одного небезызвестного тебе капитана.

Полированные ноготки подверглись долгому и придирчивому изучению, потом Барбара небрежно спросила:

– Осуждаешь?

– Его? А смысл? Сам поймет свою ошибку.

– Меня.

Я осторожно заграбастал тетушкины очки, нацепил их на себя, спустил на самый кончик носа и посмотрел поверх. Строго-строго.

– Не обижай ребенка!

– Хорош ребенок! – фыркнула Барбара. – Сам кого хочешь обидит.

– По сравнению с тобой…

– Намекаешь на мой возраст?

– Намекаю на твой опыт разбивать влюбленные сердца.

Тетушка забрала очки назад, но надевать не стала: начала крутить в пальцах, задумчиво глядя в окно.

– Глупо все это…

– Что конкретно? – Я залез на подоконник и изобразил живейшее внимание.

– Да захотелось вдруг снова почувствовать себя девчонкой. Чтобы ветер в голове, каблуки высоченные, юбка до… ну, в общем, короткая. И чтобы он смотрел… Восхищенно и растерянно.

– И в чем же дело?

– Как это в чем? В отсутствии.

– Какого номера по списку?

– Взгляда, конечно! – усмехнулась Барбара.

Я припомнил внешний облик Аманова братца и сокрушенно признал:

– Да, взгляда такого точно не будет.

– Вот-вот. И снова придется довольствоваться тем, что досталось, дорисовывая в своем воображении… – Она замолчала, устало махнув рукой.