На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

В тот же день я принимаю бывшего сенатора от Индианы в Соединенных Штатах Бевериджа, явившегося ко мне с рекомендательным письмом от Теодора Рузвельта. Он приехал в Европу собрать материал о войне для большого американского журнала Colliers Weekly. Свою поездку он начал с Германии и, видимо, принял там на веру некоторые германские тезисы. Я всячески стараюсь доказать ему, что Германская империя, не желая остановить Австро-Венгрию, возбуждая своей военной миссией Турцию и форсируя объявление войны, сделала катастрофу неизбежной. Особенно же заявляю ему категорически, что после того, как немцы напали на нас и вторглись в нашу страну, нарушив нейтралитет Бельгии, мы твердо решились продолжать войну до победного конца.

Киньонес де Леон навестил меня перед отъездом в Мадрид. Он сообщает мне, что Германия предложила Испании Португалию и Гибралтар. Король отклонил эти соблазнительные предложения и желает, чтобы это было доведено до моего сведения. Многие испанцы упрекают его в том, что из дружбы к Франции он упускает благоприятный случай. Я подтверждаю то, что Делькассе уже сказал Киньонесу де Леону, что после победы мы не забудем дружественного отношения к нам короля и его народа. В частности, я выражаю благодарность Испании за то, что она взяла на себя защиту французов в Германии и особенно наших военнопленных. Я говорю Киньонесу, что, по моим сведениям, эти несчастные умирают с голоду. При каждом посещении концентрационных лагерей испанским послом в Берлине немцы устраивают так, чтобы правда не дошла до него.

В среду вечером, 24-го, Мильеран передает мне по телефону, что, по мнению главной квартиры, дела в Шампани идут хорошо, но в четверг утром мы получили не столь успокоительные сведения. Неприятель перешел в контратаку, и мы не в состоянии были удержать все свои позиции. Очевидно, мы не могли еще добиться решения в тот же вечер. Жоффр дал теперь знать Мильерану, что не остановит операций. Он изменил свое мнение. Эти колебания внушают совету министров беспокойство относительно настоящего и будущего. Он просит Мильерана затребовать у Жоффра немедленно по окончании сражения подробный рапорт о причинах нашей неудачи и о ее последствиях. Пусть нам скажут, надеются ли еще прорвать фронт неприятеля при новом наступлении такого же рода, или же надо отказаться от этой надежды? Надо ли будет искать решения с помощью других движений, массовой атаки, диверсии со стороны резервной армии, операции на дальнем театре военных действий? Рибо находит, что правительство слишком щедро отказывается от своих прерогатив. Вивиани нервно замечает, что настойчивые шаги перед главнокомандующим повели бы к его отставке, которая внесла бы смуту в страну и армию.

Разумеется, нервы Вивиани ежедневно подвергаются тяжелым испытаниям. В качестве председателя комиссии сената по иностранным делам Фрейсине пригласил Вивиани, а также Оганьера и Делькассе с целью запросить у них разъяснений по поводу атаки на Дарданеллы. Комиссия желает знать, почему Франция предоставила Англии командование в этой операции⁴⁶ и как союзники предполагают определить будущий статус Константинополя. «Это значит выносить переговоры на улицу, – говорит мне Вивиани. – Сенаторы теперь менее благоразумны, чем депутаты. Науськиваемые Клемансо, они то и дело задирают правительство и вмешиваются в функции исполнительной власти». Факт тот, что открытые заседания происходят теперь редко и ввиду этого постоянные комиссии все более и более присваивают себе прерогативы палат. Вивиани, перед тем как предстать перед комиссией, был очень неспокоен, но вернулся оттуда совсем веселый. Объяснения, которые Оганьер, Делькассе и Вивиани дали Фрейсине и его товарищам, встретили весьма благоприятный прием. Что касается будущего, они ограничились утверждением, что Англия и Россия согласны с нами относительно свободы проливов. Что касается настоящего, они заявили, что начатая операция преследует цель прорваться через Дарданеллы и будет продолжаться, пока мы не дойдем до Константинополя. Фрейсине определенно заявил, что не допускает возможности неудачи. «Не будем слишком большими оптимистами, – заметил я Вивиани. – Как вы знаете, английское морское министерство не уверено в успехе, и Черчилль предвидел возможность того, что придется отказаться от операции в самый ее разгар». Вивиани признает, что он представил дело комиссии в розовом свете и что надежды комиссии могут рано или поздно натолкнуться на досадное разочарование, но он часто находится во власти своих настроений и, избежав какого-либо затруднения благодаря своим прекрасным интеллектуальным дарованиям и прекрасному ораторскому таланту, он чувствует облегчение и веселее принимается за работу.