На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

На следующий день в палате депутатов произошло знаменательное заседание. Следует припомнить, что в числе возведенных г. Кальметтом на г. Кайо обвинений одно касалось давления, которое по наущению г. Кайо в 1911 г. было произведено тогдашним председателем совета (ныне морским министром) г. Монисом на прокуратуру, чтобы добиться отсрочки суда над известным банкиром Рошеттом, прославившимся своим грандиозным мошенничеством и поныне находящимся в бегах. По этому поводу ходили глухие толки о существовании будто бы особых по сему предмету мемуаров, составленных генерал-прокурором г. Фабром, но где именно находится этот документ, оставалось неизвестным.

Правый депутат г. Делахе в горячей речи обрушился на г. Кайо и потребовал от присутствовавшего на заседании г. Мониса категоричного ответа, было ли – да или нет – произведено им давление на генерал-прокурора. Г-н Монис долго отмалчивался, но, побуждаемый негодующими кликами центра и правой и после краткого обмена словами с г. Думергом, встал и заявил, что все это неправда. За ним на кафедру вышел сам председатель совета и в резких словах обрушился на оппозицию за ее ни на чем не основанные нападки на членов кабинета. Каково же было общее изумление, когда вслед за этим на кафедре появился бывший председатель совета г. Барту и после краткого вступления извлек из бокового кармана своего сюртука знаменитые мемуары прокурора Фабра. Последний там категорично утверждает, что он был дважды вызван Монисом, который по желанию г. Кайо отдал ему приказ убедить председателя суда отложить процесс Рошетта. Боясь за свою карьеру, Фабр после мучительной нравственной борьбы подчинился этому приказанию и известил об этом г. Мониса. „Председатель совета показался мне очень довольным, я же был гораздо менее доволен. В жизни моей я еще не переживал подобного унижения", – заканчивает свой доклад генерал-прокурор.

Оглашение означенного документа после категорического отрицания г. Монисом своего вмешательства в дело Рошетта произвело на палату впечатление громового удара. Из дальнейшей речи г. Барту выяснилось, что предъявленная им палате копия с мемуаров г. Фабра была вручена последним г. Бриану в бытность его министром юстиции в кабинете Пуанкаре и им передана своему преемнику Барту. Последний же признал этот документ имеющим скорее частный, чем официальный, характер и потому не передал его своему преемнику, а сохранил у себя. Объяснения эти вызвали бурные нападки друзей гг. Кайо и Мониса, обвинявших г. Барту в краже официального судебного документа и использовании его в своих партийных целях. Это произвело общее смятение, и среди негодующих кликов не только правой и центра, но и крайних социалистов один из последних, г. Марсель Самба, охарактеризовал все происшедшее словами: „Это нравственная ликвидация режима…"

Г-н Монис подал в отставку, и комиссия под председательством г. Жореса приступила к своим занятиям.

Впечатление, произведенное всеми описанными выше событиями, следует признать громадным и едва ли меньшим того, которое в свое время произвело знаменитое письмо Эмиля Золя о дрейфу-совском деле, известное под названием J’accuse».

³⁷Разоблачения Джиолитти. 6 декабря 1914 г. премьер-министр Саландра огласил в итальянской палате депутатов правительственную декларацию, в которой была опять подтверждена мысль, что Италия не была обязана вступить в войну на стороне Австро-Венгрии, так как Тройственный союз предусматривал оказание помощи подвергшейся нападению союзнице; Австрия же первой напала на Сербию и является нападающей, а не обороняющейся стороной. Во время обсуждения правительственной декларации выступил бывший премьер-министр германофил Джиолитти с сенсационными разоблачениями о планах Австро-Венгрии напасть на Сербию в августе 1913 г., которые разбились об отказ Италии поддержать свою союзницу. В доказательство воинственных намерений Австрии Джиолитти прочел две телеграммы, которыми он обменялся 9 августа 1913 г. с министром иностранных дел Сан-Джулиано. Последний телеграфировал Джиолитти: «Австрия сообщает нам и Германии свое намерение выступить против Сербии и придать своему выступлению характер оборонительный в надежде применить к нему casus foederis Тройственного союза, по моему мнению неприменимый. Я намерен согласовать с Германией усилия, чтобы помешать выступлению Австрии, но, может быть, будет нужным ясно высказать ей, что мы не признаем за таким действием оборонительного характера и поэтому отказываемся видеть в нем casus foederis». Джиолитти, находившийся вне Рима, ответил: «Если бы Австрия выступила против Сербии, то, очевидно, никакого casus foederis тут быть не может, она будет действовать на собственный страх, об обороне и речи быть не может, ибо никто не помышляет нападать на Австрию. Нужно ей это высказать самым положительным образом, и желательно, чтобы Германия отсоветовала Австрии пускаться в такую опаснейшую авантюру».