На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Мы можем парировать эту предстоящую опасность только с помощью наших действующих армий, но на предмет дальнейших столкновений Мильеран изучает теперь образование армии второй очереди, в которую будут призываться в случае надобности молодые люди в возрасте восемнадцати лет, а также мужчины до пятидесяти шести лет. Чтобы организовать ее как следует, понадобятся орудия, винтовки и снаряжение. А между тем у нас остались в запасе только двести орудий 75-миллиметрового калибра. В зоне действующих армий свободны пока только 90-миллиметровые орудия, да и они скоро пойдут в дело; заказаны и находятся в производстве у Крезо пятьдесят батарей 75-миллиметрового калибра, но для выпуска первых восьми из них заводы требуют срок четыре месяца. Все это весьма недостаточно уже для полевой артиллерии. Что касается тяжелой артиллерии, то она у нас почти отсутствует. Я нахожу, что инстанции, ведающие у нас снаряжением, не обращают достаточного внимания на этот важный пробел. Говорю об этом Мильерану, который из принципа с большой энергией защищает своих подчиненных, но в глубине души разделяет мои опасения. Он надеется, что нам удастся купить батареи в Португалии и Испании. Что касается винтовок образца 1886 г., у нас теперь производится их 1400 штук в день, а с конца сентября будут производить по 1500 штук.

50 тысяч винтовок мы ожидаем из Японии, а на Сент-Этьеннском заводе скоро будут ежедневно переделывать по 1000 ружей образца 1874 г. на образец 1886 г. Но всего этого еще слишком мало для наших потребностей.

Вследствие неизбежных случаев болтливости эта нехватка материала становится известной многим лицам и служит в светских и политических кругах предлогом для новых приступов «дефетизма». Это захватило даже сэра Френсиса Берти; он несколько растерялся и пессимистически оценивает военные операции. Он идет еще дальше. Он критикует планы Жоффра. Сегодня он сказал Рибо, что наш главнокомандующий не знает, чего хочет, и что если бы он, Берти, был на его месте… Кто мог бы подумать, что сэр Френсис под расшитым мундиром безупречного дипломата скрывает сердце прирожденного полководца. А впрочем, не является ли он выразителем, улыбающимся выразителем того мимолетного плохого настроения маршала Френча, которое старается рассеять Жоффр?

Из Парижа вернулся Альбер Тома. Волосы его непослушно вьются вокруг висков, острый взгляд устремлен через стекла очков. Он рассказывает, что видел вокруг Гальени целый штаб штатских в мундирах: Поля Думера с его секретарем Лихтенберже, Гези, Гинибурга, Жозефра Рейнака, Клотца. Прибавляет, но без трагизма, что «La guerre sociale» Густава Эрве обеспечила себе сотрудничество Лихтенберже, что она немилосердно обрушивается на министров и парламентариев и начинает даже проповедовать диктатуру. Я вижу, как у ряда министров, испуганных этими новостями, в том числе у самого Вивиани, закрадывается опасение военного переворота, пронунциаменто. Подчеркиваю, что это надо считать совершенно исключенным, что характер Гальени гарантирует нас от всякой авантюры, что в Париже просто недостает правительства, и если мы скоро возвратимся. Но все центральные ведомства выехали из Парижа и устроились в Бордо в реквизированных помещениях, взялись здесь за работу, и ни одно из них не желает нового переезда. Мой робкий намек не встречает успеха. Однако смутные опасения, которые рассказ Альбера Тома заронил в некоторых умах, укрепляются в них благодаря только что опубликованной статье Клемансо, в которой военный губернатор Парижа обвиняется в подготовке коммуны. Тем временем, пишет Клемансо, штатское окружение Гальени уже стелет для последнего постель в Елисейском дворце, где по воле Клемансо должен спать только он, Клемансо, а не кто другой. Бриан не из тех, которые принимают всерьез эти сказки, но своим замечательным чутьем он сразу понял, как благоприятно общественное мнение встретило бы приезд одного из членов правительства. Он вызвался поехать в Париж и переговорить с Гальени и его сотрудниками. Вечер тревоги и тоски. Я несколько раз телеграфирую Мильерану. Только к одиннадцати часам расшифрованы телеграммы Жоффра. Бои идут повсюду, но мы нигде не подвигаемся вперед, за исключением Пти-Морен. Армия Монури подверглась сильной контратаке неприятеля. Она должна была в нескольких местах отступить. С целью поддержать ее с тыла Гальени перебросил 62-ю резервную дивизию в Монже и Даммартен. Бои с неопределенным исходом ведутся также на востоке, со стороны Сермез и на Орнене. Телеграммы заканчиваются следующими загадочными словами, которые окончательно ввергли меня в уныние: «Атака на Нанси». Кроме того, как видно, Мобеж действительно пал, и большая часть гарнизона взята в плен. Префект Северного департамента телеграфирует, что шестистам солдатам гарнизона крепости удалось уйти через Бельгию и что они возвратились в Лилль. Те форты, которые построены недавно, оказывают еще сопротивление. Губернатор покинул город и заперся в одном из этих фортов.