На службе республики

Возникло чувство нереальности происходящего. Он дотрагивается до тела девушки, ухаживая за её ранами. Страшными, кровоточащими. Ухаживая! И именно это воспринималось, как знак внимания, хоть и продиктованный обстоятельствами. В прежнем мире его далеко не всё устраивало во взаимоотношениях полов, но здесь творится что-то невообразимое. Ему и раньше нравились сильные духом и телом девушки, с которыми можно сплавиться по горной реке, спуститься по крутому дикому склону на лыжах, покататься наперегонки на велосипеде. С ними интересней, приятней, удобней, в конце концов. Такой своеобразный вариант друга, только имеющего (обязательно имеющего!) половые отличия. С ней можно спуститься с гор и поговорить о тайнах мироздания, а потом уединиться в постели. Но всё это было больше похоже на игру. А здесь всё по-настоящему. Нет никаких предрассудков, ограничений, морального осуждения общества. Живи, как хочешь, ты такой же человек, и доказывать тебе никому ничего не надо. Только и спрос будет, как с человека. И цена этого спроса может быть сама жизнь. Это его до сих пор коробило. Даже бегло оглядывая уцелевших матросов, он в первую очередь обращал внимание на выживших женщин, потому что подсознательно стремился именно их в первую очередь уберечь. Но не получалось. Скорее, они его закрывали своими телами, жертвуя жизнью. И это было больно. Диссонанс происходящего заставлял сжиматься сердце и стискивать зубы. Это неправильно, но есть ли другой выход из лабиринта человеческих желаний и духовных потребностей? Сейчас он сам выступал в роли хлипкого мостика, перекинутого между двумя мирами с очень сильно отличающейся моралью. И чувствовал, что эти миры, как два расходящихся берега скоро разорвут тонкую материю его рассудка на части.

Тимандра вздрогнула, когда он коснулся тряпкой раны на рёбрах. Сильные мышцы напряглись, выпуская на белую кожу новые потёки крови. Мышцы… Ну, не «шварцнегер» далеко, но всё же кто-то скажет, что это неженственно. Может быть. Где-то скажет. Здесь и сейчас, касаясь пальцами этого тела, у Саши не возникало ни тени сомнения, что это женщина. А что она с таким телом может вытворять в постели… Стоп! Это он увлёкся. Такие мысли надо давить в зародыше, а то опомниться не успеет, как по команде пойдут разговоры про то, что достаточно влезть в постель к капитану, и жизнь сразу наладится. Блин, сколько их осталось-то, женщин? Амафея. Ну, эта не в счёт, и будем надеяться, что на долго она не задержится. Эврида… Выжила бы. И Тимандра. Держится молодцом, но скорее всего у неё скоро начнётся сильнейший откат, и она точно в ближайшее время не боец, и не работник. И, кстати, будет вынуждена оставить на время свои поползновения. А вот её конкурентки невидно. Где Кастианира, спасшая ему жизнь, и пристрелившая ту пиратку на носу?

Вот, опять, он перебирает в уме женщин из команды, и совершенно забыл о том количестве мужчин, которые сегодня погибли. Не то, чтобы для мужчин погибать было естественным, но для женщин это, на его взгляд, вдвойне неестественно. Ему жалко всех. Но женщин больше. Только что это изменит? Из всей команды относительно целыми остались двенадцать человек, включая его. Может Сергей ещё некоторых по-быстрому подлатает, и они будут условно трудоспособны.

Пока он бинтовал Тимандру, она сначала блаженно жмурилась, наслаждаясь прикосновениями, близостью и вниманием. Но расслабившись, вскоре действительно поплыла – сказывалась кровопотеря и общее напряжение. Саша даже не стал надевать на неё рубашку, потому что она была вся рваная и буквально пропитана кровью. Придерживая девушку, помог ей сесть на палубу, рядом с бортом. И поскольку все были заняты делом, решил приступить к беседе с пленными.

– Я видел ваш корабль в гавани Строма. – Начал он. – Каково чёрта вы караулили меня? Совсем страх потеряли?

– Мы простые матросы. – Помолчав немного, ответил старший, уже седой мужик. – Капитан не спрашивает нашего мнения.

Ну, это понятно. Мы люди маленькие, что прикажут, то и делаем. Попробуем метод кнута и пряника.

– По большому счёту, вы мне не нужны. – Рассуждал Саша. – Я ещё не решил, что делать дальше, но долго катать таких пассажиров не собираюсь. Сдам властям, в ближайшем поселении, или просто выкину за борт с камнем на ноге. Мне кажется, что это будет справедливо. Но если вы расскажете мне что-нибудь интересное, то возможны варианты. Вплоть до того, что я вас высажу на какой-нибудь берег. И возможно даже обитаемый. – И после небольшой паузы спросил. – Неужели вам нечего рассказать?

Пленники переглянулись, и старший неуверенно проговорил:

– Мы действительно знаем немного. Стояли на рейде, капитан Ясон вёл переговоры с бароном на счёт условий присяги. Потом, позапрошлой ночью, к нам на борт поднялась эта чокнутая Мерея. О чём они шептались с капитаном, я тоже не знаю, но рано утром она снова заявилась с десятком своих людей, и мы тут же вышли в море. Потом бросили якоря за этим островом, отправили наблюдателей на вершину скалы, и стали ждать. Дальше вы всё знаете.

– Кто такая эта Мерея?