Читаем На службе у бога войны. В прицеле черный крест полностью

Так пролетела эта прекрасная августовская ночь, которая осталась в моей памяти на всю жизнь. Настало утро. В окна уютного домика пробивались лучи солнечного света. Катя неторопливо собирала меня в дорогу, она не умоляла остаться еще на денек-другой, понимала, что мне надо быть в часть: идет война. Я ведь, по сути, находился в бегах, так как направление из госпиталя у меня было в резерв фронта, который находился в Курске, а я болтался без документов в Харькове.

Катя провожала меня до шоссе. Когда остановилась попутная машина, она поцеловала меня, и я заметил, как по ее щекам маленькими ручейками побежали слезы.

— Захочешь увидеть меня, адрес знаешь, — сказала она, задержав свою горячую ладошку в моей руке.

Водитель военного грузовика уже начал нервничать: я его задерживал. Забросив свой вещмешок в кузов, я вскочил на колесо и перемахнул через борт. Машина тронулась. Катя еще долго стояла у дороги и махала платочком. Мне стало грустно. Увижу ли ее когда-нибудь?

В тот же день я появился в своем дивизионе. Командиром дивизиона стал заместитель капитан Власенко.

За время моего скитания по госпиталям здесь многое изменилось. Затяжные бои сказались на боеспособности дивизиона. После гибели Мироненко капитан Власенко так и воевал без начальника штаба. Страшно обрадовался, когда я предстал перед ним с докладом о том, что Петр Демидов прибыл из госпиталя и готов приступить к исполнению своих обязанностей.

Командир дивизиона пригласил меня в свою машину. Ради встречи мы выпили по сто грамм водки, закусили консервами, и я попросил Василия Прокофьевича рассказать о том, как воевал наш дивизион. Его рассказ больше касался людских потерь. Глядя на осунувшееся лицо командира, я понимал, что в последних сражениях он выпил свою чашу сполна. То, что он рассказал, поразило меня настолько, что первое время я не мог понять, как же воевал дивизион при таких потерях? Трудно было смириться с мыслью, что нет Мироненко, нет многих офицеров — командиров батареи, погибли командиры орудий и целые расчеты.

О многом мы переговорили с Власенко, вспоминая тех, кого уже не было в живых. Я снова приступил к исполнению своих обязанностей. На первых порах старался разгрузить командира дивизиона, исполняя его функции на период доукомплектования нашей части личным составом и техникой.

Через неделю в бригаде появился и Драгунский. Формально он еще находился в «госпитале», но заскучал по бригаде, по работе. Отправившись с докладом к Катукову, долго не мог добиться приема. Между командармом и начальником штаба бригады пробежала черная кошка. Разговор все же состоялся. Михаил Ефимович не оценил заслуг Драгунского в Курском сражении и приказал вернуться на прежнюю должность.

Давил Абрамович, по рассказам штабных работников, был явно недоволен сухим приемом у командарма, возмущался из-за того, что его обошли при награждении орденами. За бои под Курском он получил лишь орден Красной Звезды. Возможно, он рассчитывал и на повышение по должности. Нельзя сказать, что подполковник после этого невзлюбил Катукова, скорее Катуков невзлюбил Драгунского то ли из-за его еврейского происхождения, то ли по каким-то другим причинам.

После войны Катуков написал о Драгунском всего насколько строк: «Среди тех, кто прибыл тогда (при формировании 3-го мехкорпуса на Калининском фронте — П. Д.), был и подполковник Д. А. Драгунский, назначенный на должность начальника разведки корпуса. На этой работе Д. А. Драгунский проявил себя с самой лучшей стороны — способным и энергичным командиром. Позднее он убыл от нас в 3-ю гвардейскую танковую армию П. С. Рыбалко».[25]

Мне было известно, что командующий 3-й танковой армией генерал Рыбалко давно «сватал» Драгунского на должность командира бригады, но тот считал, что его могут оценить и в 1-й танковой. Не оценили.

Давид Абрамович не стал ждать милостей от Катукова. Заполучив рекомендательное письмо командира корпуса генерала Кривошеина, он отправился в штаб фронта, где и получил назначение на должность командира 55-й танковой бригады в 3-й танковой армии. Прошло время, и в газетах промелькнуло сообщение о присвоении полковнику Д. А. Драгунскому звания Героя Советского Союза.

Глава VII

Житомирско-Бердичевская операция

В первой декаде сентября 1943 года 1-я танковая армия была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. После кровопролитных боев на Курской дуге, под Харьковом, Ахтыркой и Богодуховом она нуждалась в отдыхе, в пополнении личным составом и вооружением. Совершив 150-километровый марш, корпуса и бригады сосредоточились в районе города Сумы.

Мы шли по украинской земле, где еще недавно хозяйничали фашисты. Здесь, как и везде, где гремели тяжелые бои, остались разрушенные города и села. Для нашего глаза стала уже привычной картина — вдоль дорог разбитая техника.

Перейти на страницу:

Все книги серии Война и мы. Окопная правда

Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача — выжить!
Ржевская мясорубка. Время отваги. Задача — выжить!

«Люди механически двигаются вперед, и многие гибнут — но мы уже не принадлежим себе, нас всех захватила непонятная дикая стихия боя. Взрывы, осколки и пули разметали солдатские цепи, рвут на куски живых и мертвых. Как люди способны такое выдержать? Как уберечься в этом аду? Грохот боя заглушает отчаянные крики раненых, санитары, рискуя собой, мечутся между стеной шквального огня и жуткими этими криками; пытаясь спасти, стаскивают искалеченных, окровавленных в ближайшие воронки. В гуле и свисте снарядов мы перестаем узнавать друг друга. Побледневшие лица, сжатые губы. Кто-то плачет на ходу, и слезы, перемешанные с потом и грязью, текут по лицу, ослепляя глаза. Кто-то пытается перекреститься на бегу, с мольбой взглядывая на небо. Кто-то зовет какую-то Маруську…»Так описывает свой первый бой Борис Горбачевский, которому довелось участвовать и выжить в одном из самых кровавых сражений Великой Отечественной — летнем наступлении под Ржевом. Для него война закончилась в Чехословакии, но именно бои на Калининском фронте оставили самый сильный след в его памяти.

Борис Горбачевский , Борис Семенович Горбачевский

Биографии и Мемуары / Военная история / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника
Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника

Автора этих мемуаров можно назвать ветераном в полном смысле этого слова, несмотря на то, что ко времени окончания Второй мировой войны ему исполнился всего лишь 21 год. В звании лейтенанта Армин Шейдербауер несколько лет воевал в составе 252-й пехотной дивизии на советско-германском фронте, где был шесть раз ранен. Начиная с лета 1942 г. Шейдербауер принимал участие в нескольких оборонительных сражениях на центральном участке Восточного фронта, в районах Гжатска, Ельни и Смоленска. Уникальность для читателя представляет описание катастрофы немецкой группы армий «Центр» в Белоруссии летом 1944 г., а также последующих ожесточенных боев в Литве и Польше. В марте 1945 г., в сражении за Данциг, Шейдербауер получил тяжелое ранение и попал в госпиталь. Вместе с другими ранеными он был взят в плен вступившими в город советскими войсками, а в сентябре 1947 г. освобожден и отправлен в Австрию, на родину.

Армин Шейдербауер

Биографии и Мемуары / Проза о войне / Документальное

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги