На службе у олигарха

— Сударь мой, вы даже отдалённо не представляете себе, с какой проблемой столкнулись, — произнёс он проникновенно. — Вам ли, обыкновенному руссиянскому интеллигенту, хвост задирать?.. Себя не жалеете, пожалейте папу с мамой. Вы же видели, каково им приходится без моральной поддержки сына-писателя. И ведь это только начало.

Глюкоза снова подействовала, и я увидел, как на его светлом костюме проступили бурые пятна в виде неких рунических знаков, то тут, то там. Самое крупное и яркое пятно — почему-то на ширинке. Я сказал:

— Уговорили, согласен. Напишу расписку. Господь вам судья, доктор Патиссон.

Глава 22 Год 2024. Москва в лихолетье

За десятилетия, прошедшие со времени коммунистического ига, Москва так похорошела, что ее было трудно узнать, и мало чем отличалась теперь от других европейских столиц, а кое в чём, безусловно, их превосходила. Так, без преувеличения можно сказать, это был самый интернациональный город во всей вселенной, и получилось это как-то само собой. Для того чтобы придать Москве современный лоск, подрумянить её древнее лицо и загнать в небытие сталинские и хрущёвские трущобы, понадобилось огромное число иноземных рабочих, в основном турок; одновременно в город за лёгкой добычей и на постоянное обустройство хлынули Кавказ и Средняя Азия; за ними потянулись караваны инвесторов со всего мира; и хотя до сих пор по инерции считалось, что Москва принадлежит руссиянам, в ней даже сохранялась городская управа (мэрия), которая, правда, на три четверти состояла из хохлов, немцев и литовцев, образовавших три самостоятельные, враждующие между собой фракции, а возглавлял её сухощавый англичанин по имени Марк Губельман; повторим, хотя, в силу ещё не упразднённой ельцинской конституции, Москва по-прежнему называлась (на бумаге) столицей руссиянских племён, в действительности это было далеко не так. Отчаянного западного туриста, рискнувшего провести уик-энд в самом экзотическом уголке земного шара, в первую очередь поражала пленительное многоязычие и многоликость столичного населения. В прессе древний русский город иначе и не именовали как Новый Вавилон.

Реальная власть в Москве, как и во всех других столицах третьего мира, подвергнутых глобализации, принадлежала миротворческому корпусу, чей главный штаб расположился в Кремле. В знаменитых путевых заметках француза Шарля де Кутюра, названных им «К берегам семи морей», так описаны его первые впечатления:

«… Я вошёл на Красную площадь, благодаря изобилию красочной рекламы похожую на художественный вернисаж, и сразу со всех сторон ко мне устремились аборигены в живописных нарядах, лепечущие на разных языках. Большинство просили милостыню, но были и такие, кто предлагал немедленно заключить выгодную сделку. Из того, что удалось разобрать, три предложения показались мне заманчивыми: за небольшой взнос вступить в фонд академика Сахарова; приобрести задёшево (1 доллар) партию самогладящих утюгов из Малайзии, а также пройтись в ближайший переулок и получить какой-то хороший приз. Тем временем две цыганки гадали мне по руке, тоже требуя доллар (впоследствии я узнал, что это обычная цена за любую услугу), остальные аборигены, с криками отталкивая друг дружку (двоих ребятишек лет по десять затоптали в свалке насмерть), шарили у меня по карманам. В заключение подошёл пастор в чёрном костюме и согнутым пальцем пребольно постучал меня по лбу, прибавив на чистом английском: „Зачем пришёл в наш садик, нечестивец?“

Ошеломлённый, я уже не чаял выбраться с площади живым (припомнились увещевания добрых друзей, отговаривавших от путешествия), как из кремлёвских ворот вырвался броневик (на бортах знакомая эмблема: череп с костями) и на полной скорости понёсся к нам. Аборигены кинулись врассыпную, но из броневика выскочили с десяток миротворцев и, припав на одно колено, осыпали бегущую толпу праздничными петардами, из которых при взрыве высвобождались сотни мельчайших ядовитых иголок типа «Зодиак». Разумеется, я читал о подобных (довольно варварских) методах усмирения, но воочию наблюдал впервые. Честно сказать, неприятное, но завораживающее зрелище. В мгновение ока площадь покрылась недвижными телами… Ко мне приблизился командир миротворческой команды и потребовал документы. Хотя у меня была при себе всепланетная виза Зэд уровня, обеспечивающая неприкосновенность на всей территории, где действовал устав Евросоюза, всё же я испытал тревожную минуту, когда встретился взглядом с грозным человеком, то ли турком, то ли мексиканцем, увы, я так и не научился отличать их друг от друга. Во всяком случае, передо мной стоял представитель чуждой мне расы, и в его глазах было нескрываемое желание при малейшей оплошности стереть меня в порошок. Однако всё обошлось. Против всепланетной визы он оказался бессилен и лишь угрюмо посоветовал не соваться без специального прикрытия в людные места.

— Лучше всего, мистер Шарль, садитесь на самолёт и убирайтесь в свой Париж.

— Неужели так опасно? — спросил я.