На службе у олигарха

— Ах да, извини, — поправился Деверь. — Принеси нам по банке эликсира счастья. Но гляди, не палёного, а то все твои полупроводники раскурочу.

Девушка умчалась, двигаясь с грациозностью балерины. Митя вернулся в коляску, Деверь устроился на краешке мраморной скамьи, развернув и подстелив под себя пластиковый электрообогреватель.

— А как ты думал, — ответил он на немой Митин вопрос. — Годы не тётка. Приходится здоровье беречь.

— Можно говорить, отец?

— В принципе, да. У Зельдовича — наша территория. Но сперва послушай меня, так выйдет быстрее. Тебя хлопцы вытащили чудом с площади. Но Мити Климова, сам понимаешь, больше нет и не будет. Он мёртв. Он — трагический символ сопротивления и таким, надеюсь, останется в веках. У тебя теперь всё другое — имя, отпечатки пальцев, стадный номер регистрации… Комар носа не подточит, говорю с удовлетворением. Ты — Саша Переверзев, мой законный сын от первого брака. Поздравляю от всей души. С подробностями своей биографии познакомишься позже… Теперь давай вопросы, но в темпе. Время не ждёт.

— Значит, всё было напрасно?

— Ах, вот что тебя беспокоит. Понимаю… Нет, я бы так не сказал. Это ведь всего лишь проба сил. В главном она удалась. Лес распрямил свои кроны. Но есть и просчёты, иначе не бывает. Никто не рассчитывает на лёгкую победу. Национально-освободительная борьба иногда длится веками. Вспомни Индию или Китай. Запомни, сынок, — жертвенная кровь никогда не бывает напрасной. Выкинь это из головы.

— Какая жертва, если я перед вами?

— В том, что ты живой, твоей вины нет. И потом, повторяю, это не ты. Завтра принесу «Теорию перевоплощения» Исидора Губкина. Поднаберёшься ума. Читать не разучился?

— Не знаю, давно не пробовал.

— Это надо быстро поправить. Входи в образ. Мой сын без книги спать не ложится. Ты интеллектуал, по убеждениям — матёрый глобалист-рыночник. Потомок славного рода знаменитых купцов Переверзевых из Забайкалья. Все предки поголовно сгнили в сталинских лагерях. Ничего, наставники натаскают, но времени в обрез. Не больше трёх недель.

— А потом что?

— В дорогу, Саша, в дорогу. Отправишься на стажировку в Штаты, как полномочный представитель компании «Оникс-Петрониум». Это многих славный путь. Пройдёшь полный зондаж с блокировкой подсознания. Если справишься с тестами, не засветишься, дадут туземную лицензию на коммерческую деятельность. Хватит прятаться за папочкину спину. Пора становиться болванчиком с индивидуальной пресс-картой.

— Думаете, получится? — усомнился Климов. Поймал во взгляде Деверя чудный свет. Свет глубинного родства, тёплый, живительный, целебный.

— У тебя всё получится, сын. — Голос Деверя непривычно дрогнул. — Впереди большие дела. Кудесница в тебе не ошиблась… Кстати, ты так и не рассказал, как она выглядит. Я ведь до сих пор думаю, Марфа — это нечто вроде древнего мифа о Белом озере. В реальности её нет.

— Она есть, — уверил Климов и положил руку на грудь. — Она здесь.

— Всё, всё, — заторопился Деверь. — Кончаем базар. Вон твоя красавица спешит с угощением.

Зуля прибежала запыхавшаяся, раскрасневшаяся — действительно безупречная имитация живых тканей, причём в совершенной форме. Принесла оплетённый кувшин, серебряные стаканчики и пакет с ярко-оранжевыми апельсинами. Два стаканчика, не три.

— А себе? — удивился Деверь. — Разве не составишь нам компанию, красна девица?

Зуля смущённо моргала, в светлых глазах тлели смоляные зрачки. Если себе представить воплощённую добродетель, осколок минувших, первоначальных времён, то вот она, соблазнительная и доступная.

— Мне нельзя, добрый господин, — прошептала застенчиво. — Я на работе. Только по разрешению Меркурия Гнедовича.

— Хорошо, считай, я с ним договорился… — Деверь наполнил стаканчики золотистой жидкостью из кувшина, протянул один Климову, второй Зуле. — Ну-ка, молодёжь, примите во славу демократии, а я уж по-стариковски за вами.

Медсестра ещё поманерничала, оглянулась по сторонам — садик пустой, — лихо опрокинула стакан, как водичку сглотнула. И синяя жилка на стройной шее запульсировала. С благодарностью поклонилась, вернув стакан Деверю.

Митя тоже выпил и сразу понял, что никогда прежде не пил настоящую водку, пробавлялся исключительно суррогатом. В груди огонь, и по затылку будто шарахнули кулаком. Куда там витаминному морсу. Опасался, кинет в сон, — ничего подобного. Напротив, день посветлел, хотя солнышка нет на небе.

Выпил и вторую — уже вместе с Деверем. И тут же он стал прощаться. Митю обнял, потёрся лбом о его лоб, Зулю ущипнул за бочок дружески.

— Приглядывай за сыном, сестричка. Он один у меня — надежда и гордость.

— Я вся в его власти. — Зуля срывающимся голосом искусно имитировала опьянение. — Господин бездействует.

— Напрасно, сын, — усмехнулся Деверь. — Попользуйся, пока есть возможность. Экспериментальная штучка. Клинике обошлась почти в половину лимона. Стоишь таких денег, красотка?

— Я ничего не стою, — промурлыкала Зуля. — Я вся ваша даром.