На службе в сталинской разведке. Тайны русских спецслужб от бывшего шефа советской разведки в Западной Европе

Осенью 1935 года я видел одного из самых знаменитых узников Лубянки – товарища и близкого соратника Ленина, первого председателя Коммунистического интернационала; одно время он возглавлял Ленинградский комитет партии и Совет. Когда-то это был довольно тучный мужчина. Теперь, шаркая и еле поднимая ноги, по коридору шел одетый в бело-голубую пижаму измученный и загнанный человек. Я в последний раз видел того, кто когда-то был Григорием Зиновьевым. Его вели на допрос. Через несколько месяцев его отправили в лубянские подвалы, где и расстреляли…

В кабинете каждого следователя самым важным предметом мебели является диван. Характер работы этого человека таков, что ему часто приходится вести допросы по двадцать – сорок часов, прерываясь лишь ненадолго. Да он и сам в чем-то такой же заключенный, как и его подследственный. Хотя его полномочия не ограничены. Они могут доходить до пыток заключенных и их расстрела.

Одной из особенностей советской судебной системы является то, что, несмотря на огромное количество казней, штатных палачей здесь нет. Иногда работники – офицеры или охрана – спускаются в подвал, чтобы собственными руками привести в исполнение смертный приговор, вынесенный коллегией ОГПУ. Иногда это делают следователи или прокуроры. Если проводить аналогии, то можно представить, как окружной судья Нью-Йорка, получив приговор по обвинению в убийстве первой степени, со всех ног летит в Синг-Синг, чтобы включить рубильник электрического стула и тем самым привести приговор в исполнение.

Больше всего работы у палачей ОГПУ было в 1937–1938 годах, когда великая чистка захлестнула все вокруг. Ранее, в 1934 году, Сталин натравливал ОГПУ на рядовых членов большевистской партии. Периодические «очищения» партийных рядов, которые входили в компетенцию Комиссии партийного контроля, теперь были переданы тайной полиции. С этого момента все члены партии большевиков стали объектами полицейских наблюдений и расследований. Однако в марте 1937 года Сталин решил, что все эти очищения и чистки недостаточны. В 1933–1936 годах он удержался во власти во многом благодаря Ягоде и его тайным агентам, которые работали с ним рука об руку и, будучи беззаветно преданными ему, помогали уничтожать старых большевиков и командиров Красной армии. Но поскольку Ягода слишком хорошо знал сталинские методы чистки и слишком близко подошел к рычагам власти, Сталин решил поменять коней на переправе. В качестве преемника Ягоды был выбран Николай Ежов, которого несколькими годами раньше Сталин «посадил» на место секретаря Центрального комитета Коммунистической партии и руководителя отдела кадров, от которого зависело очень многое. На этих постах Ежов тайно осуществлял деятельность, параллельную работе ОГПУ, только подчинялся он лично Сталину. Когда же он занял место Ягоды, то привел в тайную полицию около двух сотен своих собственных надежных «парней» из числа тех, кто работал в личном сталинском ОГПУ. В марте 1937 года Сталин выдвинул лозунг: «Усилить чистку!» Ежов претворял этот призыв в жизнь, творя кровавые расправы. Первым делом он заявил старым работникам ОГПУ, что они работают вяло по вине коррупционного руководства и что новая усиленная чистка как раз и должна начаться с самого ОГПУ.

18 марта 1937 года Ежов собрал руководителей ОГПУ в клубе ОГПУ, являющемся пристройкой к главному зданию. Все ближайшие помощники Ягоды, за исключением одного, все его заместители уже находились под арестом. Удар наносился по высшему руководству. Просторное помещение клуба было битком забито ветеранами Чека, некоторые из которых почти двадцать лет прослужили в тайной полиции. Ежов начинал свой первый доклад в должности нового руководителя ОГПУ, вернее, как нарком внутренних дел. Смена названия была очередной попыткой избавиться от мрачных ассоциаций. Новоиспеченный народный комиссар серьезно взялся за дело. Пробил его звездный час. Он был готов на все, лишь бы доказать Сталину свою незаменимость. А потому начал с разоблачения деятельности бывшего шефа Ягоды перед его оставшимися в живых сотрудниками.