На службе зла

Затем всплывали новые воспоминания, и от картинки надежного и размеренного прошлого отделилась другая: теперь перед ним стояла женщина, которая не сплоховала бы в Отделе специальных расследований. Эта новая Робин прошла углубленные водительские курсы, не побоялась преследовать убийцу, куском своего плаща спокойно перевязала кровоточащую от ножевой раны руку Страйка, сделала подобие шины и отвезла его в больницу. Наделенная даром импровизации, теперешняя Робин с легкостью вытягивала из подозреваемых такие сведения, какие и не снились блюстителям закона; она сама придумала и успешно сыграла роль Венеции Холл, которая расположила к себе отчаявшегося молодого человека, грезившего об ампутации ноги; она продемонстрировала Страйку столько примеров инициативы, изобретательности и смелости, что давно уже могла бы служить в полиции под прикрытием. Неужели это была та же самая девушка, которая зашла на темную лестничную клетку, куда заманил ее ублюдок в маске?

И теперь она собиралась выйти за Мэтью! За Мэтью, который толкал ее на денежную работу в отделе кадров, чтобы умножить семейные доходы, который брюзжал и исходил желчью по поводу ее ненормированного графика и скудной зарплаты… Разве она не понимала, что творит какую-то глупость, просто чертовщину? Какого хера было снова напяливать это кольцо? Разве она не ощутила вкуса свободы во время поездки в Бэрроу, о которой Страйк вспоминал с теплотой и волнением?

Она совершает большую, черт побери, ошибку, вот и все.

Вот и все. Ничего личного. Будь она помолвлена, замужем или одинока, разницы нет: из этой его слабости, которой он, надо признать, позволил в себе развиться, так и так ничего бы никогда не вышло. Он заново выстроит профессиональную дистанцию, которая как-то сократилась из-за ее хмельных признаний и дружеской привязанности, установившейся между ними во время их путешествия на север, а также уберет в долгий ящик свой наполовину обдуманный план разорвать отношения с Элин. В данный момент было надежнее иметь рядом другую женщину, притом красивую, чей жар и опыт в постели, безусловно, восполняли их неоспоримую несовместимость в остальном.

Интересно знать, думал он, сколько продержится у него на службе Робин, став миссис Канлифф? Мэтью, конечно, использует весь свой супружеский авторитет и натиск, чтобы освободить ее от профессии столь же опасной, сколь и низкооплачиваемой. Ладно, ей самой решать: что посеет, то и пожнет.

Единожды разорвав отношения, сделать это повторно гораздо проще. Ему ли не знать. Сколько раз они с Шарлоттой расставались? Сколько раз их отношения разбивались вдребезги, сколько раз они пытались собрать осколки? В конце концов трещин стало больше, чем выдерживал материал: они увязли в мутной паутине, сплетенной из надежд, мучений и обманов.

До свадьбы Робин и Мэтью – два месяца.

Время еще есть.

41

See there a scarecrow who waves through the mist.

Blue Öyster Cult. «Out of the Darkness»[73]

Как-то само собой получилось, что в течение следующей недели Страйк почти не видел Робин. Они работали на разных участках и общались почти исключительно по мобильному. Как Страйк и ожидал, ни в Уолластон-Клоуз, ни в его окрестностях не оказалось ни следа бывшего «погранца», но он добился не большего успеха в поисках этого человека в Кэтфорде. Изнуренная Стефани еще несколько раз приходила и уходила из квартиры над кулинарией. Хотя он не мог находиться там круглосуточно, Страйк был вполне уверен, что уже видел весь ее гардероб: несколько грязных свитеров и одна потрепанная фуфайка с капюшоном. Если, как уверял Штырь, Стефани проститутка, то работала она нечасто. Страйк принял все меры к тому, чтобы она его не заметила, однако сомневался, что в ее ввалившихся глазах останется какой-либо четкий образ, даже если показаться ей в открытую. Глаза ее закрылись, наполнились внутренней темнотой и больше не воспринимали внешний мир.

Страйк уже пробовал выяснить, торчит Уиттекер безвылазно в четырех стенах на Кэтфорд-Бродвей или, наоборот, почти все время отсутствует, но телефонной линии по этому адресу зарегистрировано не было, а квартира, согласно информации, найденной в интернете, числилась за неким мистером Дэршеком, который либо сдавал ее, либо не мог избавиться от сквоттеров.

Однажды вечером детектив стоял и курил у служебного входа в театр, наблюдая за каким-то движением в освещенных окнах, как вдруг у него зазвонил его мобильник; на экране появилось имя Уордла.

– Страйк слушает. Что там?

– Вроде кое-что прояснилось, – сказал полицейский. – Кажется, наш друг снова засветился.

Страйк приложил мобильник к другому уху, чтоб не мешали прохожие:

– Ну?

– Кто-то пырнул шлюху в Шеклуэлле и отрезал у нее два пальца – на память. Резали старательно: зафиксировали руку и отрубили.

– Господи… Когда это было?

– Десять дней назад, двадцать девятого апреля. Ее только что вывели из искусственной комы.