На службе зла

Туда выходило несколько квартир; везде горел свет. В этот теплый вечер окна были открыты; во мраке плыли голоса соседей Лэйнга и звуки их телевизоров. Страйк неслышно прошел в торец, где оставалась неосвещенной пустая квартира. Перед дверью, хорошо знакомой ему после долгих часов слежки, он достал из-под куртки баллон, прижал его левым локтем и вытащил из кармана сначала пару латексных перчаток, которые тут же надел, а затем связку отмычек, частично своих, но в основном позаимствованных у Штыря. На связке имелись универсальный ключ, два набора жиглеров и всевозможные отмычки.

Как только Страйк присмотрелся к двум дверным замкам Лэйнга, из соседского окна вырвался женский голос с американским акцентом:

– Есть такое понятие, как закон, и есть такое понятие, как справедливость. Я собираюсь действовать по справедливости[101].

– Все бы отдал, чтоб трахнуть Джессику Альбу, – произнес нетрезвый мужчина под одобрительный смех двоих других.

– Давай же ты, скотина, открывайся, – пробормотал Страйк, возившийся с нижним замком и крепко прижимавший локтем баллон с пропаном. – Давай… давай…

Замок громко щелкнул. Страйк толчком открыл дверь.

Как он и ожидал, в ноздри ударило зловоние. В запущенной комнате почти не было мебели. Перед тем как зажечь свет, требовалось задернуть занавески. Повернув налево, он споткнулся о какую-то коробку. На пол с грохотом упало что-то тяжелое.

Черт!

– Эй! – раздалось из-за хлипкой стенки. – Ты, что ли, Донни?

Страйк поспешно вернулся к входу и возле дверной стойки ощупью нашел выключатель. Хлынувший с потолка свет обнажил старый, весь в пятнах, двуспальный матрас и оранжевую коробку, на которой, по-видимому, стояла док-станция для айпода, сейчас валявшаяся на полу.

– Донни! – Теперь тот же самый голос раздавался с внешней галереи.

Страйк открутил вентиль и пинком отправил баллон под оранжевую коробку. С галереи раздались шаги, потом стук в дверь. Страйк открыл.

На него мутными глазами смотрел прыщавый человечек с жирными волосами, с виду сильно укуренный, державший в руках банку пива «Джон Смит».

– Мать честная, – проблеял он, принюхиваясь. – Чем тут воняет?

– Газом, – ответил Страйк, который в своем неоновом жилете ничем не отличался от суровых представителей Национальной компании сетей энергоснабжения. – Вызов поступил от соседей сверху. Утечка явно здесь.

– Ну и дела. – Соседа, похоже, затошнило. – Мы на воздух-то не взлетим?

– Именно это мне и предстоит выяснить, – назидательно ответил Страйк. – У вас в квартире нет открытого огня? Никто не курит?

– Побегу проверю, – испугался сосед.

– Хорошо. Я здесь закончу, а потом к вам зайду, – пообещал Страйк. – Сейчас бригада подъедет.

Он пожалел, что с языка слетела последняя фраза, но сосед ничуть не удивился, услышав такое от газовщика.

Когда сосед уже повернулся, чтобы бежать к себе, Страйк спросил:

– Как фамилия владельца квартиры? Донни, а дальше как?

– Донни Лэйнг. – Сосед не знал, как унести ноги, чтобы спрятать свою заначку и погасить открытое пламя. – Он мне сорок фунтов задолжал.

– Ну, знаете, – сказал Страйк, – это ваши проблемы.

Сосед засеменил к себе в квартиру, а Страйк затворил дверь и поблагодарил свою счастливую звезду, что заранее придумал, как обставиться.

Теперь дело было лишь за тем, чтобы полиция не нагрянула раньше времени, пока он не раздобыл доказательства…

Он поднял оранжевую коробку, закрутил шипящий баллон и водрузил на место док-станцию и айпод.

Уже собравшись углубиться дальше в квартиру, он кое-что вспомнил и вернулся к айподу. Одно легкое касание затянутым в латекс пальцем – и миниатюрный экран вспыхнул. «Hot Rails to Hell»[102] – Страйк прекрасно знал: это была песня Blue Öyster Cult.

60

Vengeance (The Pact)[103]

Народу прибывало. Клуб был устроен в двух пролетах железнодорожного моста, точно таких, как напротив его дома, и напоминал бункер, причем впечатление усиливалось кровлей из рифленого железа. На ребрах металла играл психоделический свет проектора. Оглушительно гремела музыка.

Не очень-то там горели желанием его впускать. Охранники явно хотели до него докопаться, и в какой-то момент он даже испугался, не станут ли его обыскивать, ведь за подкладкой куртки лежали ножи.

Выглядел он – что неприятно – старше всех, кто здесь тусовался. Вот что делает с человеком псориатический артрит: испещряет оспинами, заставляет накачиваться стероидами. Мышцы заплыли жиром – разве так он выглядел в своем боксерском прошлом? На Кипре он с легкостью кадрил баб – теперь всё. Понятно, что эти подвыпившие сопливки, которые толпились под сверкающим шаром, – не для него. А как одеты – по его понятиям, для клуба совершенно неприемлемо. Приходят в джинсах, в футболках – чисто лесбиянки.