На смерть Цины

Лазарь шлях указует к огню,
Скорбь зальем не слезами, так водкой
И на смертную выйдем стерню
Величавою царской походкой.
Нам в четверг суждено умереть,
Потому не страшись воскресений.
Белый снег и во гробе гореть
Будет светом чудесных спасений.
Всё боялись наперсники лжи
Чайльд Гарольда узнать в гордой стати,
Ненавидели всё, так скажи,
Чтоб шелками стелили полати.
Лишь однажды поддавшись слезам
Фарисейским, пустым уговорам,
Мы погибли, как чернь к образам,
Соль прижглась ко святым нашим взорам.
Мы погибли и в твердь фиолет
Не вольем, крут гостинец окольный,
Но для Господа правого нет
Мертвых, свет и заблещет – престольный.
Всяк воскреснет, кто смерть попирал
Новой смертью, мы ж в гниль окунулись
Здесь еще, слыша адский хорал,
И смотри, до Суда не проснулись.
В ямах нас багрецом обведут,
Но не выжгут вовек Божьей славы,
Эти черные взоры пойдут
К звезд алмазам – для мертвой оправы.

«И червонней среда, нежли прочие дни…»

И червонней среда, нежли прочие дни,
По средам лишь птенцов ангелочки жалеют,
Вдоль убойных колод извилися огни,
Ах, на них ли, Господь, наши пухи алеют.
Коли не было сил страстотерпствовать-жить
Раздарили венцы, не пречли обереги,
Так и неча теперь о любови тужить,
Геть венечную бель восточати на бреги.
Поперхнулись одно мертвокровной водой,
А хотели всего из кринички напиться,
И юродствуем днесь пред безумной Звездой,
Вот сойдем – набегут в нашу кровь заступиться.

«Ах, Господь, мы с крестов не сошли…»

Ах, Господь, мы с крестов не сошли,
Не избыли мучительный гнус,
Нас по черной иглице влекли
И в зеленях рыдал Иисус.
Желтых нет иль соцветших чернил,
Но из Леты прельется Звезда,
Поелику Спаситель хранил
Убиенных невинно всегда.
Скажет Он: «Эти лики темны,
Только истинно вам говорю,
Их виждите у яркой стены,
Лишь они присномилы царю.
Оттого ли, что всех предали,
На заклания выдали чад,
Будет в тьме иудейской земли
Только желтию цвесть вертоград».

Семнадцатый архаический этюд

Ничего откупить не сумели в миру,
Лихоимцы взяли даже сребра колечки,
И трапезничать им за сие на юру,
Нощно пити, а мы восчадим, яко свечки.
И морили ж, Господь, сирых чадов Твоих,
Заставляли алкать вод из мертвой криницы,
Хлебы травлены есть и черствиться на их,
Что чертоги златы, как червеют вязницы.
Вот и кончилась жизнь, и пришли мы сюда,
Смертью трачены все, в жалкой рвани-старизне,
Буде промысел Твой – выбирай невода,
Розных ангелов кличь, весело им во тризне.
Наши слезы одно горних царствий красней,
Отгремели пиры, вспоминанья, Господе,
Тлеют с первой Звездой, мы не виждим огней,
А и сами горим бойной кровью в колоде.