На соседней планете

Нирдана вынула изъ кармана кусокъ хлѣба и раздала его птицамъ, которыя ѣли изъ ея руки, радостно при этомъ вскрикивая.

— Это ваши домашнія птицы? — спросилъ Ардеа.

Нирдана отрицательно покачала головой.

— Нѣтъ, онѣ живутъ на свободѣ. Во время жары онѣ прячутся въ гротахъ, по берегамъ озера, а при закатѣ солнца выходятъ купаться и кормиться. Онѣ посвящены Имамону, никто имъ не дѣлаетъ зла, и такъ какъ всѣ богомольцы ихъ кормятъ и ласкаютъ, то птицы безъ всякаго страха приближаются къ людямъ.

Въ эту минуту лодка подошла къ каменной лѣстницѣ, и Нирдана привязала ее къ желѣзному кольцу, а потомъ наклонилась и сорвала нѣсколько большихъ и красивыхъ голубыхъ цвѣтовъ, которые росли въ водѣ у берега.

Прямая аллея вела въ храмъ, внутренность котораго была освѣщена многочисленными лампадами. Стѣны, казалось, были сдѣланы изъ синяго сталактита; въ глубинѣ храма, въ убранной цвѣтами нишѣ, красовалась большая бѣлая птица съ распростертыми крыльями, державшая въ клювѣ длинный, острый ножъ. Передъ нишей, на жертвенникѣ, стояла большая ваза съ масломъ, служившая лампадой.

Нирдана положила въ нишу принесенные цвѣты, зачерпнула ложкой, лежавшей на жертвенникѣ, масла изъ большой стоявшей на ступенькахъ амфоры, и подлила его въ лампаду. Преклонивъ затѣмъ колѣна, она стала горячо молиться.

Изъ вѣжливости, Ардеа послѣдовалъ ея примѣру, тоже подлилъ масла и тоже опустился на колѣни. Но на этотъ разъ онъ не чувствовалъ того восторженнаго порыва, который охватилъ его въ храмѣ Вѣры.

— Эта птица изображаетъ, вѣроятно, бога Има-мона? Почему вы поклоняетесь ему въ этомъ видѣ? — спросилъ князь, когда Нирдана окончила молитву.

— Я разскажу вамъ все, что мы знаемъ о жизни и смерти бога, и тогда вы сами поймете, почему мы поклоняемся ему въ этой символической формѣ. Има-монъ, видите ли, былъ сынъ Аура, Невѣдомаго, Всемогущаго, создавшаго вселенную и правящаго всѣмъ видимымъ и невидимымъ. Имамонъ снизошелъ на землю проповѣдать великія, вѣчныя истины и добродѣтели, которыя открываютъ седьмое небо славы, гдѣ пребываетъ Ауръ. Имамонъ былъ добръ и чистъ, какъ сама сущность великихъ истинъ, завѣщанныхъ имъ міру. Онъ исцѣлялъ больныхъ, воскрешалъ мертвыхъ, усмирялъ бури, повелѣвалъ стихіями, духами свѣта и тьмы. Словомъ, онъ дѣлалъ только добро, и куда ни ступала его божественная нога, тамъ все процвѣтало.

Но проповѣдь Имамона и его многочисленныхъ учениковъ возбудила гнѣвъ жрецовъ жестокаго и кровожаднаго божества, которому поклонялись тогда въ этой странѣ. Они рѣшили отъ него отдѣлаться. Его измѣннически схватили, бросили въ темницу и осудили на смерть. Палачи сложили большой костеръ, возвели на него благодѣтеля рода человѣческаго, и самъ великій жрецъ вонзилъ ему ножъ въ сердце. Кровь Имамона брызнула и воспламенила костеръ прежде, чѣмъ недостойные успѣли подложить огонь. Когда таинственное пламя пожрало тѣло божественнаго сына Аура, изъ среды костра взлетѣла бѣлая, какъ снѣгъ, птица съ огненными крыльями, и въ клювѣ держала ножъ — орудіе казни бога.

Въ эту минуту, небо покрылось тучами и почернѣло, а земля гудѣла и сотрясалась. Скала, на которой гордо высился храмъ, откуда вышли жрецы, палачи Имамона, пошатнулась и, вмѣстѣ съ храмомъ, низверглась въ пропасть, разверзшуюся у ея подножія.

Изъ-подъ обломковъ скалы брызнулъ громадный потокъ и съ грохотомъ ринулся въ бездну. Но только воды его были красны, какъ кровь: то была невинная кровь божественнаго Имамона, пролитая человѣческой злобой.

Жрецы, жестокіе палачи благодатнаго бога, умерли у костра, пораженные небеснымъ огнемъ. Память ихъ предана всеобщему проклятію, а ихъ потомки, которые еще существуютъ понынѣ, презираются всѣми; ихъ избѣгаютъ, какъ людей, приносящихъ несчастье.

Испуганные всеобщимъ порицаніемъ, палачи Имамона пытались оправдаться, говоря, что они убили его, будто, по приказанію ихъ бога, Ассура. Но, гонимые всеобщимъ проклятіемъ, они принуждены были покинуть страну и удалиться въ равнины и лѣса къ народу работниковъ. Тамъ они возстановили культъ Ассура, и построили свои храмы.

Дикій и порочный народъ равнинъ, принялъ имя ихъ бога, и зовется теперь — Ассурами. Они фанатически поклоняется своему ужасному и кровожадному божеству, требующему человѣческихъ жертвъ и крови; всегда крови, въ обмѣнъ за кровь Имамона, которая не досталась ему, такъ какъ Ауръ, отецъ свѣта, претворилъ ее, и она течетъ на спасеніе смертныхъ.

Ассура изображаютъ отвратительнымъ существомъ, символомъ разрушенія; онъ сѣръ, какъ пепелъ, представляющій безформенный остатокъ того, что было. У него большія, остроконечныя крылья, руки въ формы когтей, съ которыхъ капаетъ кровь, и голова увѣнчана рогами, а хвостъ имѣетъ видъ трехголовой змѣи, которая кусаетъ все, что окружаетъ ее. Я забыла еще сказать, что Ассуръ держитъ въ когтяхъ сердце праведника, котораго пожралъ. На его жертвенникѣ горитъ одинъ только огонь, добываемый изъ камня или зажигаемый молніей.