На стальном ветру (ЛП)

Если обломок и приземлился на что-то внизу, то сделал это без малейшего намека на удар. Она находила пустоту тревожащей в том смысле, что она казалась чудовищно непропорциональной ее размерам. Согласно расширению, под этой лабораторией не пролегало никаких подуровней или инфраструктурных трубопроводов, даже если они десятилетиями не использовались или были заброшены. До сих пор наложение оказывалось точным.

Чику была сильно встревожена этим внезапным несоответствием. Память "Занзибара" была столь же безгранична и непогрешима, сколь человеческая ограниченна и ненадежна. "Занзибар" был создан для того, чтобы знать о себе каждую морщинку и пору.

Но он не знал об этой дыре.

Чику сделала еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться. Что было более вероятно: что дыра имелась там, где она не была нанесена на карту; или что несчастный случай, сила обрушения потолка, сместил фундамент конструкции под лабораторией и открыл отверстие? Этот разлом мог открыться только сегодня, когда взорвалась Каппа. Учитывая масштабы разрушений, свидетелем которых Чику уже была, - это отверстие шириной в четыреста метров, пробитое насквозь в обшивке Занзибара и выходящее в космос, - отсутствие дополнительных структурных сдвигов в других местах камеры было бы более примечательным, чем обнаружение этого.

Но затем она рискнула перегнуться через край достаточно далеко, чтобы свет ее шлема пролился в пустоту, и увидела, что, чем бы это ни было, это не была очередная трещина.

Это отверстие было входом в шахту, и стены шахты были не только гладко пробурены, но и снабжены утопленными поручнями. Она изгибалась под ней, исчезая из виду и погружаясь в темноту. И Чику вздрогнула, потому что такой вещи не было никакого дела до "Занзибара".

Потайной ход.

Она огляделась, и ее взгляд случайно наткнулся на лист легкого ограждающего материала, который, должно быть, оторвался, когда обрушился верхний этаж. Двигаясь осторожно - та слабая вера, которая у нее была в целостность пола под ней, исчезла в тот момент, когда она обнаружила пустоту, - Чику ухватилась за обломок в форме лезвия и вытащила его. Она поместила лист поверх отверстия, регулируя его до тех пор, пока не убедилась, что скрыла свою находку как можно лучше. Темное устье дыры все еще было видно под краями листа, но для ничего не подозревающего глаза оно выглядело как тень.

Не было никакой необходимости отмечать местоположение.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

При подъеме по извилистым дорожкам с каменными стенами от транзитной станции к своему жилищу Чику подверглась шквалу вопросов от благонамеренных граждан. Они узнали от Ноя о ее визите в Каппу и хотели знать, что она увидела внутри. Больше всего они хотели уверенности. Председатель Утоми мог бы сказать всем, что "Занзибар" в безопасности, но что еще он мог сказать? У Чику была информация из первых рук, и они с нетерпением ждали ее. Ей не нужно было лгать им или чрезмерно искажать правду, чтобы дать им то, чего они хотели. - Все будет хорошо, - заверила она их. - Это плохо, но мы это переживем. Нам нужно держаться местного каравана. Больше не будет смертей.

В конце концов ей пришлось сказать им, чтобы они больше не задавали вопросов, что она уже рассказала им все, что знала. Она направила остальных обратно по тропинке, к людям, которые уже допрашивали ее. Поговорите с ними, они знают картину.

Когда она наконец добралась до дома, то с удивлением увидела Ноя, сидящего снаружи на корточках у одной из низких стен. Мпоси и Ндеге стояли у его ног, ссорясь из-за игры в шарики. У Ноя был странный вид - не то облегчение и озабоченность, на которые она рассчитывала.

- Я рад, что ты в безопасности, - сказал он, поднимаясь от стены.

Она ожидала застать его дома за приготовлением еды, а не за мечтами на улице. - Да, я в безопасности, - осторожно ответила она. - Все в порядке?

- Я не уверен. - Ной коротко обнял ее, прервав контакт почти сразу же, как только начал его. - У нас есть... ну, это трудно объяснить. Думаю, тебе нужно зайти внутрь.

- Почему ты ждешь здесь?

- Наверное, тебе нужно зайти внутрь, - повторил Ной, как будто она не расслышала его в первый раз. - Я подожду здесь с детьми. Ты можешь решить, что нам делать дальше.

В этом определенно было больше странности, чем ей нужно было в конце тяжелого дня. Но Ной был хорошим мужем и не склонен к драмам. Она молча кивнула, опустилась на колени, чтобы поцеловать детей, взъерошила им волосы, прошептала, что они должны хорошо играть. А затем, собравшись с духом, она вошла в дом.

За кухонным столом сидел Травертин, вытянув руки перед собой, и вертел в пальцах бокал с вином.

- Привет, Чику.

Сначала Чику ничего не сказала. Травертин налил вино из той же бутылки, которую они с Ноем открыли вечером перед своей миссией на "Малабар". Чику опустилась на сиденье напротив Травертина и сделала глоток из того же бокала. Затем глоток превратился в большой глоток, и она продолжала пить, пока стакан не опустел, а в горле не стало жечь.

Она сказала: - Тебя не должно здесь быть.

- В непосредственном смысле или в экзистенциальном?