На стальном ветру

- У всех танторов есть чувство собственного достоинства - все они знают, что, когда они смотрятся в зеркало, то, что отражается в нем, - это они сами. У слонов есть теория разума - они могут мыслить головой другого слона и выводить свои знания о мире, включая ошибки и упущения в знаниях. Это ставит их выше всех, за исключением горстки видов - нескольких приматов, нескольких очень умных птиц и китообразных. Танторы опираются на это - у них есть представление о прошлом, настоящем и будущем, возможно, некоторые проблески их собственной смертности. Способности Дакоты выходят далеко за рамки этого. Она не так умна, как взрослый человек - пока, - но ее система категоризации, по крайней мере, столь же сложна, как у десятилетнего ребенка. Она может рассуждать абстрактно. Она может спланировать сложную серию действий, а затем выполнить их несколько дней спустя. Ее способность пользоваться инструментами исключительна. Она может импровизировать и экспериментировать так, как я и представить себе не могла, и она может научить других танторов тому, чему научилась сама. Она что-то новенькое, Чику. Что-то новое, чудесное и немного пугающее.

- Ужасающее? Почему?

- Потому что, если случайная перетасовка некоторых генов может привести к этому, то что еще они могут вызвать в воображении?

- Ты думаешь, она... - Чику с трудом подбирала слова, не желая обидеть ни слониху, ни ее управляющего. - Одноразовая? Удачный бросок костей? Или следующая волна танторов будет такой же, как она?

- Может быть, не все из них, а может быть, и не за одно поколение. Но она - вестник чего-то нового, направляющегося в нашу сторону. Дакота - это всего лишь первый намек на то, что должно произойти.

- Если она почти такая же умная, как мы... что произойдет, если ее дети будут еще умнее?

- То же самое, что всегда происходит, когда вселенная застает нас врасплох, - сказала Юнис с каким-то апокалиптическим ликованием. - Жизнь становится интересной.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

На следующий день Чику обнаружила, что пьет утренний чай с Су-Чун Ло. Они находились в парке предвкушения, в районе административного здания. Парк был построен относительно недавно. До того, как Чику вступила в спячку, весь этот участок зарос деревьями - место, где она часто пропадала между заседаниями законодательного органа. Теперь деревья были вырублены, а территория заново благоустроена. Они сидели в пагоде чайного домика, только вдвоем, а снаружи стояла пара констеблей, чтобы не подпускать любопытных.

- Конечно, мы очень рады, что вы снова с нами, - сказала Су-Чун, и Чику уловила затаенное беспокойство, которое та не смогла полностью скрыть. - Ваш голос всегда ценится в Ассамблее, Чику. Очень ценится. Но мы бы никогда не ожидали, что вы поставите политику выше семьи.

- Я и не собираюсь этого делать.

- По правде говоря, мы все были немного удивлены, что вы решили проснуться пораньше.

Чику нейтрально улыбнулась. - Полагаю, я боялась совсем сдаться, оказаться в стороне от всего этого так надолго, что полностью отключилась от дел "Занзибара".

- Принимая во внимание, что на данный момент вы все еще чувствуете себя достаточно скованно, чтобы играть какую-то роль?

- Если потребуются мои услуги.

- Но вы, конечно, вернетесь в спячку - у вас все еще есть право на оставшийся срок вашего сна. Мы все поймем, если вы решите воссоединиться со своим мужем и детьми.

- Спасибо вам.

- Вам не кажется, что лучше поберечь свою энергию до того времени, когда она будет наиболее полезной?

- Вы имеете в виду, когда мы доберемся до Крусибла?

- Конечно, Крусибл. Что же еще? - Улыбка Су-Чун была едва заметной складкой на ее губах. Пока Чику спала, лицо женщины-члена Ассамблеи окаменело, превратившись в нечто, едва способное к выражению, в то время как ее тело застыло, превратившись в марионетку ее молодого "я", и ей все еще был доступен лишь ограниченный репертуар человеческих жестов. Ее поза была прямой и напряженной, когда она пила чай, как будто ее конечности управлялись проводами и блоками. Ее губы едва коснулись фарфора.

- Однако нам еще предстоит пересечь несколько мостов, прежде чем мы доберемся туда, - сказала Чику. - Я читала о разработках за сорок лет, и, похоже, особого прогресса не было.

- Зависит от того, как вы это измеряете. Политическая ситуация действительно была довольно нестабильной, когда вы вошли в спячку. Дело Травертина доставило нам всем немало хлопот. Но это было тогда. Мы пришли к согласию с другими голокораблями в караване, признали, что в некоторых отношениях мы действовали неправильно. Я рада сообщить, что дела обстоят гораздо стабильнее, чем когда вы покидали нас.

Бросили нас. Как будто вступление в спячку было скорее отказом от ответственности, чем законной наградой за годы усердной службы государству.

- Что ж, если мы все соберемся вместе, я полагаю, все еще есть слабый шанс, что мы сможем решить проблему замедления.

- Времена изменились, Чику. Мы предпочитаем больше не поощрять такого рода паникерство.