На стальном ветру

Теперь все это было позади, и мир стал от этого лучше. Кану так и не стал абсолютно чуждым существом, которого она боялась - он прекратил свое превращение задолго до того, как полностью посвятил себя водной жизни, и утверждал, что у него не было планов по дальнейшему изменению своей нынешней анатомии, которая позволяла ему относительно легко передвигаться по суше. Чику, со своей стороны, задавалась вопросом, чего именно она всегда боялась. В конце концов, он все еще был ее сыном, несмотря на изменения в его анатомии. Оглядываясь назад, она должна была подтолкнуть его вперед, благодарная за то, что у Экинья наконец-то появились хоть какие-то рычаги влияния среди морского народа.

Так много сожалений, - подумала она. Они были теми ниточками, которые скрепляли ее жизнь воедино. Она боялась, что если их распустить, то ее прошлое распутается и окажется единой нитью, а не сложным узлом, который она себе представляла. Одним из недостатков долгой жизни был почти бесконечный простор для размышлений, который она давала.

И, по любым меркам, она действительно становилась очень старым существом.

- Почему умер Мекуфи? - спросила она.

По мере того как шло время и совершенствовались методы продления жизни, все меньше людей принимало смерть как естественный результат старости. Когда в 2380 году умерла ее мать, она была частью медленно нарастающей волны вымирания, одного из тех, которые, по прогнозам экспертов, станут одними из последних статистически значимых событий вымирания человечества. Почти все, кто родился позже Санди Экинья - то есть почти все, кто сейчас жив, - начинали жизнь с превосходного набора генетических и экзосоматических вариантов продления жизни. Сейчас Чику было двести пятьдесят - почти столько же, сколько было ее матери на момент ее смерти, - и она прожила эти годы полной и беспощадной мерой, не проведя ни одного из них в спячке.

Она не была бессмертной. Кто-то, родившийся сейчас, может рассчитывать прожить пятьсот лет или даже больше - достаточно долго, чтобы встретить четвертое тысячелетие, если его карты выпадут правильно. Как у генетически самой старой из трех клонов, выбор Чику Йеллоу был менее благоприятным. Было бы сложно и рискованно проходить повторный процесс утроения, и в любом случае у нее не было необходимых средств. Но у нее не было ни жалоб, ни сильного ощущения, что она вот-вот умрет. Еще одно столетие было в пределах ее досягаемости, и если бы дело дошло до меньшего, она не стала бы жаловаться.

Сейчас было 2415. Иногда она смотрела на дату и думала: - Это неправильно. Это ошибка, какой-то странный способ сказать "пятнадцать минут после полуночи". Не тот год, в котором мне довелось жить.

- Это была неплохая смерть, - сказал Кану. - Он не страдал. Но он был очень стар - почти так же стар, как Джун Уинг или Аретуза, - и годы в конце концов настигли его. Было много такого, чего они не понимали на заре развития водных организмов, и они нанесли много непреднамеренного ущерба его генам.

Они втроем были внизу, на причале, сидели, свесив ноги с бортика причала, а внизу дрожала и поблескивала вода. Чайки слонялись без дела и ссорились. В воздухе пахло рассолом и рыбой. Неподалеку от причала покачивались на волнах разноцветные лодки. Свет, исходивший от подвесного моста, был таким ярким, что Чику приходилось постоянно моргать. Это было так, как если бы эта штука была вырезана из солнечных нитей и по волшебству приобрела дрожащую твердость.

- Я благодарна ему за все, что он сделал для нас, - сказала Чику. - По крайней мере, сейчас я такая. В то время я не всегда была убеждена в этом.

Чику Ред добавила: - Я сожалею о твоей потере, Кану. Ты знал его очень хорошо.

В эти дни Чику Ред в основном говорила по-португальски. Чику Йеллоу с трудом овладела беглостью - в конце концов, для его преподавания требовалось некоторое владение языком, - и за эти годы Кану приобрел удовлетворительные практические знания. Они могли общаться на португальском и без расширения - у Чику Ред все равно не было к нему доступа. Иногда для придания колорита Кану и Чику Йеллоу превращали в слова или фразы фрагменты из суахили, или зулу, или мандаринского, или гуджаратского языков, но редко в целые предложения. Чику Ред предпочла, чтобы они ограничились португальским языком, и Чику Йеллоу без труда поняла почему. Это был хороший язык, старый и проверенный временем. Для Чику Ред было олимпийским достижением просто восстановить хоть какое-то владение одним языком после того, как был поврежден ее разум.

- Спасибо, - поблагодарил Кану. - Даже Аретуза передала свои соболезнования, хотя по понятным причинам она не вернется на Землю. Ты поступила правильно, Чику, вернув ее к нам.