На старой лесной дороге

А дело было так: отправился я поохотиться на один день. Была суббота, мне же в воскресенье надо было выйти на работу. Поехал я на электричке в сторону Чуны. Вышел на 17-м разъезде, в Огнёвке, маленьком посёлочке в несколько домов, и пошёл в направлении ручья Однобокого. Шёл я по знакомой тропе и через полтора часа дошёл до болотины, посерёдке которой бежал ручей. Надо было сворачивать налево и идти по той же тропе вдоль ручья ещё около часа. Затем перейти тот самый Однобокий ручей — там обычно я и охотился. Но в этот раз я не пошёл по своему привычному маршруту — сворачивать по тропе не стал, а решил перейти болотину. Проверить, что там за ней. Перейти-то я её перешёл, но при этом основательно зачерпнул ледяной воды в сапоги. Надо было сушиться: наступил сентябрь, ночью примораживало, да и с утра не жарко. Выйдя на сухой берег, разжёг костёр. Пока сушился, заодно и чай вскипятил.

Надо было и согреться, и перекусить. И вот сижу я на сухом месте, потягиваю из железной кружки горячий чай. Передо мной — болотина с ручьём, в нём-то я и набрал воды в сапоги. За болотиной — сосновый бор, в котором по весне токуют глухари. Всё привычное, знакомое, всё радует глаз и душу греет. Сзади меня — густой молодой ельник, за ним поднимается незнакомая тайга, с которой мне предстоит сегодня познакомиться. Перевёрнутые сапоги сушатся на кольях у костра, там же, у костра, сохнут носки. Босые ноги поочерёдно протягиваю к огню, грею. Со мной молодой пёс, лайка по кличке Чалдон. Сижу, греюсь, блаженствую. Слышу, за спиной мой Чалдонка зашёлся в лае. Лает азартно, где-то рядом. Я подумал, облаивает белку, и особо не спешу к собаке, продолжаю чаёвничать. Слышу, кто-то на дереве скрекчет. Да никак глухарь! Вот это номер! Я тут костёр развожу, чаи распиваю, а он рядом сидит, и хоть бы ему хны. Слышать-то он меня слышал, но не видел. Густой ельничек между нами не позволял. Натягиваю ещё влажные, но приятно нагретые костром носки, толкаю в мокрые сапоги сухую траву, которую нарезал загодя себе под ноги, когда босиком сидел. Тихонько крадусь к собаке. Подхожу, вижу, Чалдонка лает на молодую ветвистую сосну. Глухарь всё так же недовольно переругивается с собакой. Старый ворчун небось. Чалдонка в то время охотником был совсем молодым и на глухаря лаял впервые. Надо добыть, чтобы собака не потеряла интереса к глухарю. Очень аккуратно подхожу ближе к сосне. Птицы не видно.

Между мной и сосной, на которой, судя по всему, сидит глухарь, стоит невысокая, в половину сосны, густая ель. Я прячусь за ней. Обшариваю взглядом сосну — то, что могу видеть. Глухаря не вижу. Но слышу — он рядом, скрипит, паршивец. Так продолжается довольно долго, наконец я решаюсь выглянуть из-за ели. Теперь сосну хорошо видно, но глухаря не вижу. Чалдонка, заметив хозяина, старается изо всех сил, уже на дыбы встаёт — всё равно не вижу. Какое-то наваждение. Я все глаза проглядел, вроде каждую веточку проверил — нет глухаря. Я уже ничего не понимаю. Но сильно опасаюсь, что неопытный пёс своим чрезмерным старанием в любую минуту может спугнуть птицу и та даст дёру. Надо что-то делать. И я опять, уже в который раз, самым внимательным образом осматриваю, обследую каждую ветку — ну нету никого и ничего! И ведь знаю, что в подобных случаях глазам верить нельзя. Бывает, приятель заберётся на кедр — и ты его потеряешь и не понимаешь, куда он делся, а тут птичка. Но мне, в конце концов, вся эта канитель надоедает, и я лучше ничего не смог придумать, как просто выйти из-за ели, явив себя во всей красе. У меня буквально с головы с громким пугающим шумом и треском срывается большая тяжёлая птица. Пропади ты пропадом!

Да это ещё что… Тут всё ожидаемо. А вот бывает, бредёшь по тайге, о чём-то хорошем размечтаешься, весь в думах — и вдруг неожиданно рядышком как рванёт! Прямо над головой, немного позади. Всегда, паршивец такой, пропустит, а потом уже сорвётся. Шум невероятный, крыльями ветки ломает, треск стоит — что тебе шумовая граната. И всегда неожиданно! Тут-то и проймёт тебя… И смех и грех. И употребишь непечатное, и тут же улыбнёшься! Что ни говори, а встреча с большой красивой птицей всегда приятна.