На старости лет (СИ)

Поэтому я стала встречаться с одним мужчиной. Он работал в том самом конном клубе, что был неподалеку от нас, и с самого нашего знакомства оказывал мне знаки внимания. И я решилась, однажды ответив ему согласием. Мы начали общаться более плотно.

Глава 4

Сережа в тот день остался с ночевкой у друга. И пусть мальчик жил в соседней квартире и дружили они с моим сыном почти с самого нашего переезда сюда, но для обоих это было настоящее приключение. Отец второго ребенка намеревался установить для них в спальне палатку, чтобы ребятишки провели настоящую «походную ночь». Я согласилась – хоть какой-то пример мужского поведения.

Вот в ту ночь я и ушла на свидание к своему «другу». Ушла с твердым намерением вернуть для себя возможность личной жизни. Но… не получилось. Стоило нам переместиться на разобранный заранее диван в спальне моего кавалера, как прозвенел телефонный звонок…

Не знаю, по какому наитию, но я почувствовала, ктозвонит.

- Не отвечай! – быстро попросила я, но не успела.

- Это тебя, - озадаченно протянул мне трубку мужчина, прослушав едва ли пару секунд.

Трубку телефона я брала, ощущая себя приговоренным к казни перед зачитыванием приговора. В душе была уверенность – онне позволит, не допустит осуществления моих планов.

- Немедленно уходи домой, - приказ, озвученный жестким безжалостным тоном, и… короткие гудки. Кто бы знал, как я ненавижу короткие гудки… и телефоны.

- Настя? – мой кавалер с тревогой всматривался в мое лицо. – Что-то случилось? Откуда…

- Да, случилось, - безжизненно перебила я его, не имея возможности объяснить, что мой кукловод снова дернул за ниточки. И откуда онузнал, где я и чем занимаюсь? Онзнал про меня все .Я уже смирилась с этим. – Мне надо срочно уйти.

«Мертвый участковый!» - стучало в сознании набатом, когда я убегала от ошарашенного мужчины.

Пока бежала по парку к дому, выскочив из ночного такси, ревела, размазывая слезы по щекам. И чувствовала рядом… его.

- Будь ты проклят! – не сдержавшись, ощущая себя безумной, крикнула я в темноту деревьев позади, обернувшись от ворот дома.

А в спальне снова плакала, плакала от страха и разочарования. Благо сына не было дома. И тут зазвонил телефон…

Это меня потрясло: он мучает меня снова и снова! Ну зачем?! Спрыгнув с кровати, в бешеной ярости выдернула шнур телефона из гнезда, обрывая звонок. Но он продолжал звонить – настойчивая трель раздавалась с кухни, из комнаты… С отчаянным воем я выскочила из спальни, направляясь к щитку в кладовке, и – обесточила квартиру. Телефон смолк. Я с рыданием сползла по стенке.

Поднялась с трудом: конвульсии истерики пробегали по телу. И пошла в спальню, где, укрывшись от всех одеялом, продолжила оплакивать свое одиночество. Просто накипело и наболело за эти годы.

- В чем причина? – этот отстраненный голос я ожидала услышать сейчас меньше всего.

Подавившись очередным всхлипом, так и замерла под одеялом – сдернуть его было страшно. Я в полной мере поняла по голосу, что онрядом. Но… как? Ведь ночь, в дверь никто не звонил. У негоесть ключ?! Впрочем, сейчас важнее было то, что онрядом.

- Причина чего? – даже мне голос показался жалким, а уж как тряслись поджилки – от его появления я не ожидала ничего хорошего.

- Истерики, - жесткий ответ.

- Ммм… - я еле сдержалась от отчаянного воя, но… как объяснить ему?– Это трудно понять.

- Я постараюсь.

«И зачем емуэто? Зачем вообще мы? И это нелепое настойчивое любопытство сейчас», - этими вопросами я задавалась и раньше.

- Вам мало управления моей жизнью, хотите еще и в душу ко мне залезть? – отвечая, так и не выглянула из-под одеяла. Но так тоже было похоже на телефонный разговор – я не видела его.

- Да.

«Да?!» Потрясающе!

- Что ж… - это безразличное «да» стало последней каплей. Я семь лет держала все в себе, копила для этого безрассудного мгновения! И сейчас, глотая слезы, исступленно закричала. – Так знайте – вы измучили меня, лишили возможности жить! Полноценно жить! Я не могу управлять своей жизнью! Не могу делать того, что хочется! Неужели я даже не могу узнать, за что мне все это?!

- Да, не можешь, - ответ был спокойным, а я, переведя дыхание и развернувшись на звук его голоса, внезапно осознала…

«Темно! Оншторы задвинул. И я даже силуэт его не могу различить», - инстинкт заставил сердце сжаться в страхе. Каком-то необъяснимом, животном…

- Тогда о чем речь? – уже с меньшей бравадой, неуверенно на ощупь пятясь к выключателю, пробормотала я. – Какая разница, почему я плачу?

- Мне интересно, - и так спокойно, что я почувствовала себя инфузорией-туфелькой в окуляре микроскопа.