На старт, ведьмы!

— Извини, что не он сам отдал, — вступила Анютка. — Он сейчас нейтрализованный. Чтоб огненным мечом все не спалил вокруг.

— Чем? — удивилась женщина.

— Мечом огненным, — повторила я. — И сам полыхает, и моего будущего мужа чуть не угробил. Димку мне жалко, у меня на него свои планы.

— То есть, — слегка растягивая слова, начала она, — он все же проник в мой город и прошел посвящение?

И, увидев наши непонимающие взгляды, пояснила:

— Его всегда терзало, что мои родичи не захотели видеть в нем зятя. Он хотел быть достойным жены-феи и поклялся, что проникнет в мой родной город и пройдет огненное посвящение. И когда он станет пылающим воином, то моим родным нечего будет возразить. Получается, он сделал это?

— Получается, что да, — признала я. — Уж полыхает он так, что его мой простой смертный жених днем разглядел. И мечом размахивает, как буйнопомешанный.

Но Татьяна уже не слушала меня, полностью погрузившись в свои мысли.

— Отпустите его, — попросила она. — Я сама приду к нему. Я хочу увидеть его без свидетелей.

Ангел кивнул. Он свою миссию почти выполнил. Призрак сжал брошь в руке и растворился.

— Они обязательно встретятся, — улыбнулся Арсений Гавриилович. — Красивая будет нынче ночь.

Но до ночи было еще далеко. Над Питером еще только всходило солнце, то стыдливо прячась за громадой облаков, то выпуская на землю озорной лучик. Я расслабилась и отпустила ту нить, которой удерживала Елисея в «заточении». Надеюсь, Алена сумеет с ним справиться, если тот вздумает буянить. Ведьмой она была сильной.

— Как ты ее нашла? — спросила я у Анютки.

— Луна подсказала, — последовал ответ.

Уточнять никто не стал. У каждой из нас с луной свои личные взаимоотношения, и об этом не разговаривают.

Мы продолжали сидеть на крыше, всматриваясь в разливающееся золото солнечного света, и с тихим восхищением встречали новый рассвет.

— Эй, вы, на крыше! — услышали мы вопль снизу. — Спускайтесь, мы вас нашли!

Мы разом вздрогнули и посмотрели вниз. На тротуаре стояли все: Алена, Катька, Дмитрий, Елисей и даже Дмитрий-второй. И все пялились в нашу сторону.

— А мы разве терялись? — крикнула им Анютка.

— А кто втихаря смылся из дома? — проорала Алена. — Валерыч вас сразу засек! Я, правда, не все поняла в его панической распальцовке, но что кто-то слинял из дома и прихватил с собой Арсюшу, мы просекли сразу. Хорошо, что у Елисея с Маринкой нить натянута была, по ней вас и искали. И зачем ты ее разорвала? — Это обращение уже было ко мне. — Спрятаться хотели?

— А надо? — с сомнением спросила Ольга.

— Не знаю, — пожала плечами Алена. — Смотря что вы натворили.

— Ничего, — крикнула я. — Сидим, рассветом любуемся.

— А чем вас наша крыша не устроила?

— Здесь офигенный вид на Исаакиевский собор.

— Не хочу вас расстраивать, но упомянутый собор в прямо противоположной стороне. Слезайте!

— Нас будут бить? — на всякий случай поинтересовался Арсюша. В человечестве он явно разочаровался. Давно и окончательно.

— Не обязательно, — обнадежила его Анютка. — Обойдемся простой руганью. А что тут делает этот? — кивнула она на Дмитрия-второго, едва мы спустились вниз и вышли из парадной.

— Анечка, — с укором посмотрел на нее оборотень. — Я, может, с утра и прямо с цветами к тебе.

— В пять утра? — перебила его Анька, выразительно глядя на него и, так же как и все, пытаясь угадать, где же он спрятал цветы, так как его лапы, извините, руки были пустыми.

— Мы его встретили во дворе, — просветила нас Катька. — Он действительно шел к нам, чтобы узнать, не завалялось ли чего у нас в холодильнике. А то он всю ночь…

— На задании был! — проорал Дмитрий-второй.

— Понятно, искал, где бы древности спереть. И, как обычно, не получилось ничего.

— Я искусствовед, — напомнил нам служащий Канцелярии. — Я могу интересоваться древностями. Это мое хобби.

— А может, теперь будем бить его? — со слабой надеждой поинтересовался Арсений Гавриилович.

— Никого мы бить не будем, — отрезала Алена. — Так, Дмитрий, который оборотень, жрать тут нечего, так что можешь быть свободен. Разве что сам нам что-то принесешь.

— Я вообще-то к девушке, — не пошел на мировую тот. — У меня, может, любовь!

— А не шандарахнуть ли тебя и впрямь, зверушка неведомая?.. — задумчиво протянул Елисей. — Вот чем-то ты мне не нравишься…

— У вас предвзятое отношение к оборотням, уважаемый, — с обидой заявил Дмитрий-второй, но на всякий случай отодвинулся от призрака подальше. Не иначе как инстинкт самосохранения сработал.

Я меж тем, помня об обязанностях невесты, осматривала руку своего Димы. Болела она у него еще сильно, но ожог начал затягиваться. Не полезет куда попало — и будет здоров за неделю. Все же чары на него наложены сильные. Однако я почувствовала, что мои руки могут как бы снимать пласт боли, осторожно, словно слой молекул, я скручивала этот пласт в нить и перетягивала его на себя. По-другому я пока не умела и не могла сообразить, что бы тут можно было сделать еще.

— Тебе же будет очень больно, — прошептал мне Дима, который все отлично понял и почувствовал.