На стороне мертвецов (СИ)

— Нет… да… нет… — Митя растерялся. Рассказать о Даринке? Митя вспомнил что сталось с девчонкой при одном только слове «полиция» — и у него пересохло во рту. И вовсе не от жалости к деревенской замарашке, как можно! Просто… Она слишком много знает о нем, Мите! Стоит треклятой ведьме попасть к отцу на допрос — и тот не только узнает все о событиях в имении, но и… наверняка о многих других вещах догадается… тех самых, что Митя и Белозерские скрывали от него годами… Нет уж!

— Я нашел ее случайно. Повезло. — твердо отчеканил Митя и упрямо уставился на отца.

— На бегу споткнулся? — хмыкнул отец, но поняв по Митиной насупленной физиономии, что других объяснений не будет, только вздохнул. — Хорошо… И куда ты ее дел?

— Сюда привел!

— Новая горничная! — выдохнул отец, на его лице одно выражение стремительно сменяло другое: растерянность, непонимание, недоверие… и наконец, какой-то робкий… и одновременно хищный азарт! Наверно, так выглядит оголодавший волк, вдруг учуявший жирную добычу. Настоящий волк, не оборотень…

Митя вздохнул облегченно — кажется, не он один сделал выводы из прошлых ошибок! Несмотря на Мити недомолвки и отцовские сомнения, отец все же готов слушать.

— Я не мог рассказать о ней… при Потапенко. И…

Вот куда он лезет со своими догадками, свидетельницу добыл — и хватит! С другой стороны, чем больше скинуть на отца… тем меньше придется заниматься самому.

— Ротмистр не прав. — наконец твердо сказал он. — Навряд убитые… такие уж незначительные.

Отец поглядел на него с искренним изумлением:

— Право, не ожидал от тебя! Раньше для тебя значительными людьми были только Кровные Князья да гербовые дворяне… ну, на худой конец те, кто принят в их домах! Рад, что ты подружился с Ингваром — он на тебя хорошо влияет.

— Мы не друзья! — процедил Митя. Кажется, он отца переоценил. — И я имел в виду вовсе не значительность загрызенных персон…

«Загрызенные персоны, о Предки, что я несу!» — Митя торопливо выпалил:

— А то, что эта самая Фира… Эсфирь… была в платье Лидии! Вдруг ее загрызли… случайно? Нет, я вовсе не имею в виду, что медведь зубами щелкнул, а она попалась… Она надела чужое платье! И отправилась на свидание — иначе зачем ей платье барышни! Что, если загрызть собирались вовсе не модистку, а…

— Лидию Шабельскую? — медленно повторил отец.

— Младший Потапенко пригласил ее на прогулку. — торопливо добавил Митя. Нехорошо, конечно, выдавать такие интимные секреты. Неблагородно. Но… домолчался уже в прошлый раз, хватит! — Платье, которое было на швее… Лидия собиралась его надеть.

— Лидия нравится тебе? — осторожно спросил отец.

— Просить ее руки я не собирался. — хмыкнул Митя.

— Еще недоставало! Рано тебе о таком думать… — рассеяно буркнул отец. Прошелся туда-сюда по кабинету, вернулся за стол. Прикрыл глаза. — Эта твоя свидетельница видела, как фабричных загрыз медведь? — наполовину утвердительно, наполовину вопросительно наконец сказал он.

Мите очень хотелось сказать, что никакая Леська не его… потом вспомнилась, как она прижималась к нему всем телом… и только и смог, что судорожно кивнуть.

— Тела вроде бы спрятали… но в таком месте, где их неминуемо должны были найти… и скоро! Да еще и одна из жертв сбежала… И возможно… возможно! — отец предупреждающе вскинул ладонь, будто Митя собирался спорить. — Вчера собирались убить вовсе не модистку, а дочь уездного предводителя дворянства, самую прелестную из дебютанток будущего сезона…

Митя досадливо поморщился, а отец вдруг резко распахнул глаза и спросил:

— С кем было свидание у Эсфирь Фарбер?

— Откуда же мне знать? — возмутился Митя.

— Учитывая, что за день ты узнал больше, чем весь мой пока еще не существующий губернский Департамент…

Слова отца были неожиданно приятны — вот вроде и не должны, не сюртук же похвалили или манеры, и что за дело светскому человеку до каких-то… шпиков… Но были.

— Может, потому что он пока не существует, а я уже есть? — проворчал Митя.

— И это замечательно! — с чувством сказал отец, и Митя вдруг понял, что совершенно по-дурацки улыбается. Потребовалось изрядное усилие, чтоб согнать эту глупейшую улыбку с лица.

— В одном я уверен — младший Потапенко Лидию с Фирой точно бы не перепутал, даже несмотря на платье. Платья он, скорей всего, даже и не заметил.

— А еще… — начал Митя и осекся.

— Что? — поторопил его отец. — Рассказывай уже, что замялся?

— Ты не повершь. — проворчал Митя. — Скажешь опять, что доказательств нет… — он передернул плечами под вопросительным взглядом отца и наконец неохотно процедил. — Отпечаток медвежьей лапы, о котором говорил Урусов. Когда я нашел труп… — он на миг замер, снова переживая этот момент как наяву: яркое солнце, захламленный дворик и выпадающее из нужника тело — заскорузлые кровавые пятна на нежном голубом шелке. — Отпечатка не было! Ингвар побежал за тобой, я… — Митя снова замялся. — …тоже побежал. Зато Алешка Лаппо-Данилевский остался!

Отец помолчал. И еще помолчал. И еще. И наконец с энтузиазмом предложил:

— Давай-ка послушаем твою очевидицу!