На страже чести

и его окрестностей, на 80 километров вокруг. Ночь была ясная, но, несмотря на теплую, летнюю погоду, находится на 280 метрах над землей, было холодно. Время близилось к полуночи, и на открытой смотровой площадке осталось всего несколько посетителей. Под ними горели огни города,

словно пылающие бриллианты. Ветер растрепал волосы Паулы, когда она наклонилась вперед,

чтобы увидеть картину целиком. Она держала руку Рене, благодарная ей за возможность чувствовать опору, ее голова кружилась от огромной высоты.

– Невероятно, правда? – Она усилила голос против ветра, а в ее глазах блестели слезинки.

Старк могла свалить это на ветер, но ее грудь сжало, отнюдь не из-за погоды или высоты. Все, о

чем она могла думать, находясь, словно у входа в страну чудес, это тихие слова женщины, стоящей рядом с ней. Она хотела запомнить две вещи об этой ночи: как смотрела на Париж с высоты Эйфелевой башни и как занималась любовью с ней.

Но Рене не смотрела на панорамы. Она не могла оторвать взгляда от лица Паулы, светившегося юношеским энтузиазмом, когда ветер рассыпал по нему ее темные волосы. Её пальцы крепко сжимали руку Рене, а голос был хриплым от волнения. «Надеюсь, ты никогда не научишься скрывать свои чувства».

– Красиво, – Рене подошла ближе, обняв руками Старк за талию, под курткой, и прислонилась головой к ее крепкому плечу. «Ты безумно красива».

Руки Старк, скользнув, обняли Рене, – Я очень рада, что ты позволила мне подняться на лифте. Не знаю как тебе, но мне пришлось бы лечь, когда мы пришли бы сюда и тогда я бы ничего не увидела. – Я уверена, ты смогла бы это сделать, – заверила ее Рене, – Но на самом деле я не хочу, чтобы ты устала так быстро. У меня еще есть кое-какие планы на эту ночь.

Старк слегка пошатнулась, а затем развернулась от обзорной панорамы, и встретилась глазами с Рене, – Ты знаешь, я постоянно волнуюсь, когда я рядом с тобой. На самом деле я возбуждена все время, когда просто думаю о тебе. Поэтому было бы здорово, если бы ты не напоминала мне об этом слишком часто, потому что я боюсь у меня начнется помутнение рассудка.

Рене запустила руку ей в волосы и притянула к себе. Не обращая внимания на проходящих мимо,

случайных людей, она поцеловала ее. Одна из причин, по которой она смогла ждать так долго и до сих пор не затащила Паулу в постель, заключалась в том, что ее сводили с ума одни только поцелуи с ней. Губы Старк были полными и теплыми, и невероятно пылкими, когда исследовали Рене, в

непрерывной волне мягких и нежных ласк. Каждый раз, когда она чувствовала крошечный отголосок боли, которая тут же успокаивалась от прикосновений мягкого, теплого языка, она понимала, что Старк слегка прикусила ее губу. Удивление и удовольствие сливались в едином ощущении, сначала нежного, а затем требовательного, почти болезненного желания, разгорающегося внутри нее. Но голод был настолько приятным, что она наслаждалась ощущением того, когда он оставался не утоленным. По крайней мере, до сих пор. Но теперь, с каждой секундой, ей становилось всё труднее и труднее сдерживать себя. Она отстранила лицо, задыхаясь, – Я хочу тебя. Боже…

Старк легонько сжала обеими руками талию Рене, их бедра слегка касались друг друга. Они снова остались одни в небольшой части смотровой площадки, весь Париж был у их ног. Она не могла поверить, что эта невероятная женщина хотела ее. Если бы она только знала, как хотелось ей дать Рене то, что ей было нужно, но она не знала даже с чего начать и как показать, насколько сильно она хочет быть с ней. За исключением нескольких, совершенно не оставивших в ней впечатлений,

попыток создать отношения с мужчинами, которые она с облегчением оставила, поступив в академию, у нее случилась всего одна ночь настоящей страсти. И эту ночь она провела с женщиной,

которую не любила она, и которая не любила ее. Для нее это было как внезапное прозрение,

физическое и эмоциональное, и она не могла честно сказать, что жалела об этом.

Эта ночь пробудила в ней лихорадочную жажду, сжигающую всё на своем пути. – Я должна кое-что тебе сказать.

Услышав виноватые нотки в голосе Старк, Рене наклонила голову и покачала ей, в отрицательном жесте, – Нет, не должна. Если у тебя нет кого-то еще прямо сейчас, то ты ничего не должна говорить мне.

– Есть не кто-то, а кое-что. Кое-что, что я хотела бы сказать тебе. У меня никогда никого не было.

Было несколько часов однажды, но…

– Ты пытаешься сказать мне, что ты неопытна?

Старк молча кивнула, радуясь темноте вокруг, которая скрывала ее стыд, – Я хочу…я хочу, чтобы сегодня ночью, у нас было всё, на что ты надеялась. И я…

– О Боже, – прошептала Рене. Она взяла лицо Старк в свои руки, – Милая, это уже то, на что я надеялась. И даже более того, – В лунном свете, она увидела страх, мелькнувший во взгляде Паулы, – Не понимаешь, да?

Чувствуя себя всё более неуверенно с каждой секундой, Старк снова покачала головой.

– Когда я с тобой, – мягко объяснила Рене, поглаживая отчетливый и сильный угол челюсти Старк, -