На стыке эпох. Дилогия (СИ)

Оставлять полюбовников вместе Вайри не рискнул: Бернис слишком сильный воин, нечета всем наёмникам братства, к тому же, платить за содержание ещё одного пленника мастера бы не стали. Вот и пришлось Вайри изворачиваться, как крысе на противне: срочно врываться в покои нового короля, да почти до рассвета доказывать ему пользу нового плана. Сошлись на том, что до крепости новый командир не доедет. Так вышло даже лучше. Вайри одной стрелой убивал сразу двух нуфов: и слово своё перед Леймой держал, и с Легисом проблем больше не будет. А принцессе о кончине её знатного друга знать и вовсе не стоит. Даже если слух, когда и дойдёт, то Вайри и мастера тут не причём. Мало ли мест на задворках Крильиса, где мог сгинуть её дражайший Бернис? Место ведь самое гиблое на всём белом свете.

- Гошподин, - снова прошепелявил беззубый. - Дори шигнал подаёт.

- Ну наконец-то! - вскинулся Вайри, подскочил и начал скоро натягивать на лук тетиву.

- Думаешь, наш парень? - лениво зевнул одноглазый.

- Да кто ещё тут станет бродить? - поднял голову Вайри. - Точно он! Сигналь остальным, начинаем!

***

Старый Тракт тянулся на юг уже несколько дней. За спиной остались керрийские луга, быстрые реки да безлюдные пустоши, что веками сторожили проклятый лес. Дорога была узкой, телеги едва умещались меж густых лесных зарослей. Точно былинные великаны, выше всех стояли древние млисы, мерно покачивали из стороны в сторону величавыми головами, робко шелестели янтарными волосами. Пышногрудые куи раскинули алые кущи у млисов под боком. Красноволосые девы плясали скромнее, ветерок заигрывал с ними украдкой, верно побаивался гнева их заботливых братьев. Низкорослые чисхи, точно дети в саду, шалили под ногами у взрослых: бросались в путников скрипучими шишками, усеяли тракт зелёной листвой да подставляли лошадям подножки вьющимися всюду корнями.

Лес дурманил путников сладким букетом: дикие пчёлы постарались на славу, запах мёда крепко смешался с ароматом цветов и ягод, шишек, травы да подгулявшей листвы. Над головами весело заливались и свистели пичуги, верно радовались новым гостям. Если взобраться на самое высокое дерево, то ещё на много дней пути можно увидеть обычный, ничем не страшный, приветливый лес. Только Бернису было не до красот. Его сердце потонуло в печали.

Граф на мгновение обернулся в седле, грустным взором окинул отряд. Воры, убийцы, да каторжники, чудом избежавшие казни - вот новые спутники славного воина. Как же так могло получиться? Почему он жив до сих пор? Почему?..

Конечно, может не все эти люди виновны в тех преступленьях. Керрийское правосудие - тот ещё бостов питомник. Граф Моурт сам перед бунтом наказывал ленивых да продажных чинуш городской стражи, что вместо дотошного следствия больно любили спустить всех собак на случайных прохожих. Бернису не раз приходилось выслушивать жалобы добрых людей на безмозглых расследователей, что кроме поборов на рынках и главных воротах ничего не умели и знать не желали. Законы принимали знатные лорды, что понятия не имели о жизни за роскошными стенами дворца Поющего Эллы. Где ж тем выродкам знать о проблемах несчастных простолюдинов? Как достойно править умирающим королевством, когда кроме личной корысти дворяне ни к чему не стремились?

Так бездарно проспать страшный бунт!.. уступить врагам земли всего королевства, и что дальше? Как будет править новый король? Ведь свита его когда-то была верна вечно пьяному Элле. Чего ждать от жалких, ни на что не способных лизоблюдов да взяточников? А как провести расчёт с безымянными? Видно, новый король - Легис Торт - будет гнуть спины несчастных крестьян ещё больше, чем прошлый.

Бернис на мгновенье зажмурился, отвернулся. Его то уже не касается. Он больше не граф, не дворянин, и по большому счёту даже не человек. Теперь Бернис каторжник! Его сослали на край света, в древнюю тюрьму, бежать из которой никому не по силам. Были времена, когда Угрюмая была самым знатным местом для закалки чести и поисков славы. Но времена те прошли, славных воинов сменил всякий сброд, а стойкая, неприступная крепость обратилась темницей.

И плевать!.. на кой графу теперь жизнь? Что ему с ней такой делать? Где взять сил, чтоб противиться воле судьбы? Где взять сил, чтоб смириться с позором?

Друзей больше нет! Доблестный Корнис верно пирует в чертогах Керита, а Лейма... милая, славная... любимая Лейма - давно рядом с братом. Говорят, её тело с трудом опознали, а лицо... такое светлое, ясное, прекрасное лицо изуродовали так, что брезгливо морщились даже могильщики.

Кто посмел сотворить такое? Как могла не дрогнуть рука? Кем нужно быть, чтоб осквернить столь прекрасный цветок? Будьте вы прокляты, мерзкие твари! Я ещё до вас доберусь! Я ещё жив, значит...

Бернис не заметил хрустальной слезы, что смочила светлую бороду, да сгинула на кожаном отвороте. Ладони его сжались стальными кулаками, крепко сдавили поводья. Тело напряглось, точно мрамор, а по груди растеклась пустота, что гасила и волю, и силу некогда славного воина. Ему здесь не место, Бернис должен был умереть!