На суше и на море - 1960

«Глядите! Вон там, под нависшей скалой».

Баулин за бинокль схватился.

«Верно, — говорит, — анкерок! А вы уверены, что вчера его там не было?»

«Так точно, — отвечаю, — не было!» — На всякий пожарный я каждый день на отмель поглядываю. В прилив эту отмель начисто затопляет (а очередной прилив должен был начаться как раз к вечеру: унесло бы анкерок).

Свой план я доложил уже в кабинете командира базы капитана второго ранга Леонова: «Хризантема» выбросила анкерок, — показываю на карте, — вот здесь, в двух кабельтовых выше отмели».

«Допустим, что это была действительно «Хризантема», — сказал командир базы, — А почему вы уверены, что именно она выбросила анкерок? Может, анкерок приплыл сам собой?»

«Никак нет! — отвечаю, — «Хризантема» шла здесь, — снова показываю на карте, — а основное течение проходит туг…»

«А почему, — говорит товарищ Леонов, — вы хотите идти за анкерком именно на тузике?»

Резонно объясняю: «Никакая, мол, более крупная шлюпка не успеет развернуться бортом к течению и проскочить между отпрядышами — в щепы разобьет! А именно та самая ветвь течения, которая закручивается сулоем, безусловно, и выбросила анкерок на отмель. То самое течение выбросит и тузик. Любую шлюпку разобьет, а тузик проскочит».

«Пожалуй, боцман, вы и правы, — кивает кавторанг, — там как в котле кипит. Только ведь на эту отмель и не спустишься, скала над ней нависла. Как же мы вас вытащим? Тут и вертолет не поможет…»

«Все будет в порядке! — отвечаю, и набрасываю на листочке бумаги чертежик: —Вот так нас вытащат».

«А ваше мнение?» — спрашивает командир базы Баулина.

«Полагаю, что пустой бочонок шхуна-нарушительница не выбросила бы, — отвечает Баулин. — Видимо, боялась, что ее задержат. Следовательно, в анкерке что-то важное».

«Что же, — сказал командир базы, — хоть вроде бы вы и не виноваты, что не задержали шхуну, «Хризантема» она там или не «Хризантема», а доставать анкерок вам…»

Не сразу согласился товарищ Баулин на то, чтобы я от правился на тузике с Кирьяновым.

«Беды бы, — говорит, — не получилось!»

Тут я пошел с козыря:

«Знаете, как нас в сулое будет окатывать? Вода — лед! А Кирьянов, между прочим, каждый день купается. Он и у себя на родине круглый год купался. Рыба!..»

«Будь по-вашему, — говорит капитан третьего ранга, — только в порядке приказа я Кирьянова не пошлю».

«Он согласится», — отвечаю. Откуда у меня была такая уверенность, сам не знаю, но Алексей согласился без звука.

Прежде чем нам отправиться в плавание, мы с Баулиным и Кирьяновым минут, наверное, двадцать разглядывали в бинокли пролив и подходы к отмели, на которой валялся анкерок.

Баулин показал мне трубкой:

«Видите, как там крутит?..»

Сверху, с мыса, пролив и впрямь казался кипящим — так стремительно, закручивая разводы пены, устремлялся по нему океан в Охотское море.

— Действительно с ветерком! — сказал я.

— Скучать не пришлось! — усмехнулся Доронин, — В общем разглядели мы все как следует, прикинули, где именно нам нужно будет отдать буксир и как, воспользовавшись течением, проскочить к отмели. Через полчаса «Вихрь» отошел от пирса. За кормой у него на буксире наш тузик. Алексей сидит на веслах, я на руле. На всякий пожарный мы надели спасательные пояса. Все свободные от службы матросы и старшины подались было на мыс, поглядеть на нашу «прогулку»… не вышло, командир базы запретил: «Нечего из работы устраивать спектакль…»

«Вихрь» закачало, как на порогах, а тузик начало трясти, как щепку. «Житуха!» — подмигнул я Кирьянову. Он, гляжу, держится прилично, только с лица побелел, словно ему даже губы мукой припудрили. Да и мне, по правде сказать, не до шуток было. Вода прямо-таки ревет вокруг, посередке пролива гребень дугой выгнулся, а берега — что твои стены. Перевернет и выплыть некуда. И сверху-то, с мыса, смотреть было страшновато, а когда тебя несет будто на спине у бешеной акулы — мурашки по спине бегут!

Доронин почему-то вдруг с силой кинул в крутящийся под утесом водоворот обломок лавы.

— За себя-то я не боялся, за Алешку сердце ныло: сдюжит ли?.. Главное ведь было не растеряться и рассчитать каждое свое движение. Нас без передышки окатывало ледяными брызгами, а меня, знаете ли, в жар бросило. Тут «Вихрь» дает отрывистый свисток: «Приготовиться!..»

А вскоре, подвалив поближе к острову Безымянному, — два новых свистка (у нас с капитаном третьего ранга все было обговорено). Кричу Кирьянову: «Отдать конец!» Алексей повернулся к носу, отцепил буксирный трос и снова налег на весла. Течение нас и понесло, и понесло. Раза три или четыре так крутануло, что я едва кормовое весло удержал.