На суше и на море - 1964

Каспийское море — одно из самых богатых рыбой морей. А если поселить в нем и нереисов — наверное, рыбы станет еще больше?

Вопрос этот задал своим коллегам крупный советский океанолог Лев Александрович Зенкевич, большой знаток моря и морских животных. Так и сделали: шестьдесят тысяч нереисов перевезли из Азовского моря в Каспийское. За четверть века черви на новом месте сильно расплодились, и их стало там так много, что кормятся ими теперь и осетры, и севрюги, и белуги, и лещи, и вобла, и другие промысловые рыбы.

Так, вооруженный знанием человек, не довольный медленным темпом естественного хода событий, умножает дары природы, умелой рукой увеличивая фонды ее пищевых ресурсов.

Игорь Акимушкин

Регулируя природу

У гидротехников есть такое выражение: регулирование речного стока.

Течет где-то река — живая, своенравная, непостоянная, весной — полноводная и могучая, летом — вялая, мелкая, курица вброд перейдет. В верховьях пороги — сплавной лес в щепки дробят, возле устья отмели — в море никак не выберешься. Где-то река рушит берега, где-то намывает острова, то она засоряет русло, то прорывает новое, вьет меандры и забрасывает старицы — игривое, прихотливое дитя природы.

Но игривость приятна в час забавы, когда приходишь к реке полюбоваться, освежиться, зачерпнуть воды ведром, рыбку половить в выходной день. У больших рек, однако, стоят города, заводы, насосы оросительных систем, люди живут и работают. Вода им нужна каждый день, электричество — каждый день. Прихоти реки мешают делу.

Вот тогда и начинается усмирение реки. Ставят плотины. Подпертые воды разливаются и образуют лестницу озер, пригодных для прихода больших судов и в половодье, и в межень. Мели и перекаты исчезают, раз навсегда отменяются наводнения. Весенние воды накапливаются за плотиной, пропускаются через водослив по графику, распределяются по балансу на все нужды: на орошение полей, на выработку тока, заводам для производства и, наконец, на всякие «мелочи» — мытье, питье, купание и т. д. Это и называется: регулирование речного стока.

В нашей стране есть уже реки, отрегулированные почти полностью, в их числе Волга, Днепр, Сыр-Дарья. Начато регулирование Оби, Иртыша, Ангары и Енисея. Пожалуй, еще в нынешнем, XX столетии все крупные реки Советского Союза будут отрегулированы. Весеннее половодье, разливы, наводнения наши внуки увидят только в архивах кинохроники.

Но регулирование рек — только часть титанической проблемы регулирования всего влагооборота Земли. На нашей планете есть территории с «половодьем» осадков, набухшие влагой, заболоченные, и есть страны, изнывающие от жажды. Вдоль экватора идет полоса влажных тропических лесов и непролазных трясин, а к северу и к югу от джунглей — полосы пустынь и сухих степей: южнее тропиков — в Австралии и Южной Африке, севернее тропиков — Сахара, пустыни Аравии, Передней, Средней и Центральной Азии, Индии, Монголии, Мексики. Зачем они нужны, эти огромные, бесплодные пространства?

В свою очередь регулирование влагооборота — часть еще более обширной задачи регулирования всего климата и теплооборота планеты. Ведь и там есть свои «половодья» и «межени» — тепловые. Так, на экваторе каждый квадратный сантиметр получает 320 больших калорий в год, а на полюсе — только 133. Несправедливо. Уравнять бы надо. Но чтобы уравнять эти цифры, потребуется изменить морские течения, отклонить ветер, соорудить стены высотой в горные хребты, — словом, переделать наземную, а следовательно, и подземную географию.

Может возникнуть вопрос: а для чего, собственно, регулировать природу? Деды наши не занимались этим, и прадеды… Может быть, только реки и надо дисциплинировать? Так ли это? Разберемся.

Будучи порождением природы, как иногда выражаются «самопознающей природы», человек с момента появления на Земле активно вмешивается в природные процессы.

Как известно из истории, человек начал с собирательства: собирал плоды, ягоды, грибы, брал с природы дань мясом, шкурами, рыбой. Будь леса бескрайними, а племена немногочисленными, люди отлично могли бы прокормиться. Но ведь бескрайних лесов на свете нет и племена растут численно, а на каждого едока в лесах умеренного пояса требуется около 10 кв. км охотничьих угодий.

В животноводстве, самом отсталом, человека кормит 1 кв. км, а в земледелии — 1 гектар. С применением же обильных удобрений — 1 гектар кормит нескольких человек. Таким образом, культурному земледельцу, чтобы прокормиться, требуется в тысячи раз меньше земли, чем первобытному охотнику.

Это означает, что древние охотники использовали жалкую долю производительных сил земли. Умирали от голода на мешках с зерном… потенциальных. Голод научил людей земледелию. К землепашцу почва щедрее, но ему приходится уже переделывать природу — обрабатывать почву, заменять растения. Началась вторая стадия покорения природы — переделка, улучшение.

Регулирование же — стадия третья. И продиктована она желанием использовать не тысячные доли и не проценты, а по возможности все силы природы обратить на пользу человека.