На суше и на море. 1965. Выпуск 06

— Минут десять, — ответила Люся.

— Включай.

2

В густеющем сумраке не видно было ни приемника, ни рук Люси. И оттого, что все придвинулись к ней, сомкнулись плотным кольцом в маленьком кругу, стало еще темнее.

Из приемника послышалось невнятное бормотание. Постепенно голос становился яснее, четче.

— …Куда вы ушли? Еще раз спрашиваю: почему вы ушли? — голос Крестовникова звучал хрипло. — Мы вас слышали совсем близко. Потом вы удалились и больше не приближаетесь. Почти полчаса стоите на месте. Почему? Слышите ли вы меня? Еще раз прошу: если слышите, крикните три раза любое слово. Вас я хоть и очень плохо, но слышу. Жду вашего голоса. Жду. Отвечайте.

Буркова подняла обе руки.

— Ребята!.. Три-четыре!

Семь молодых голосов четко прокричали:

— Слы-шим! Слы-шим! Слы-шим!

Горное эхо подхватило крик, понесло в лощину, повторяя на разные голоса — гулкие, воющие, поющие.

— Ыи-и-им-м!

— Я вас слышу, — ответил приемник. — Но плохо. Очень плохо. Слушайте меня внимательно. Двигайтесь и кричите. А я буду говорить: приближаетесь вы или уходите. Начинайте. Жду.

Цепочка спасателей двинулась вдоль обрыва. Последней шла Люся. Включенный приемник она держала на руках. Из динамика слышалось тяжелое, как у больного, дыхание мужчины. Вслушиваясь в него, Люся понимала состояние Крестовникова и Шихова. Что перенесли они за эти полчаса, передумали? Слышать людей, знать, что их ищут, и не получать ответа на непрерывные призывы.

Буркова остановилась, подождала, пока подтянулись отставшие. Взмахнула рукой.

И снова загремело в горах, темнеющих, пустынных:

— Слышим! Слы-шим! Слы-шим!

— Удаляетесь. — Голос Крестовникова прозвучал ровнее, В нем появилась уверенность. — Повернитесь и пройдите немного в противоположную сторону.

Спасатели повернули. Миновали место, где они начали поиск, сделали еще несколько шагов.

— Голоса стали яснее, — ответил приемник. — Двигайтесь в том же направлении.

Теперь поиски шли по верному пути. Перекличка спасателей и засыпанных продолжалась, пока приемник не произнес:

— Слышу вас почти над головой. Сделайте еще два-три шага влево.

На следующий выкрик ответ Крестовникова был короток:

— Здесь. Стойте.

Вася и Сима взялись за щупы. Они вгоняли в сугроб дюралевые трубки осторожно, боясь задеть голову или лицо ожидающего помощи человека.

— Есть! — взвизгнула от восторга Сима. — Держит щуп! Держи-ит.

— Держит щуп Шихов, — сказал стоящий в стороне приемник. — Не шумите. Слушайте меня внимательно. Откапывать нас слишком долго и трудно. Не знаю, хватит ли у вас на это сноровки и сил. Спустите нам лучше на втором щупе веревку, а потом вытащите нас. Поняли меня?

— Поняли, — ответила за всех Буркова.

— Жду веревку, — повторил приемник. — Рацию свертываю, Буркова отстранила от еле приметной в лунном сумраке ямки Симу и Васю, сама закрепила веревку мертвым узлом на конце щупа и опустила его в снег.

Первым вытащили из сугроба Крестовникова.

— Спасибо, — еле слышно произнес он и повалился на снег. — Не трогайте меня. Нога… И, избегая расспросов, предупредил: — Шихова поднимайте осторожно. Он с рацией.

Крестовников зажмурился. После долгого пребывания в абсолютной темноте свет полной луны казался нестерпимо ярким, резал глаза. Кружилась голова. Хотелось двигаться, размять онемевшее тело. Он попытался сесть, и снова резко напомнила о себе больная нога.

Спустя некоторое время Крестовников приоткрыл глаза. Он увидел серебристый склон, темную лощину внизу с мерцающими огоньками, обступивших его спасателей.

Пока Буркова спускала в сугроб веревку, рядом со щупом из снега поднялся конец лыжи. За ним выглянула и вторая лыжа.

Шихова тащили долго и трудно. Он берег рацию, и это мешало спасателям. Порой казалось, что он упирается внизу. А когда его наконец вытянули, он походил на деда-мороза; только вместо привычного посоха в его руке была лыжная палка, а на груди покачивалась кинокамера.

Шихов встал на заботливо придвинутые к нему лыжи и сокрушенно покачал головой:

— Никак не мог вторую палку найти. Я ее высунул из-под снега. Вы не видели?..

— Ну ее… вашу палку! — воскликнула сияющая от радости Буркова.

— Не ну! — озабоченно напомнил Шихов. — Нам еще придется спускаться. С горы! В темноте…

Он увидел лежащего в стороне Крестовникова и оборвал фразу: — Как чувствуете себя?

— Ногу ломит… — ответил Крестовников, — уже в колене.

— Ничего! — бодро вмешалась Буркова. — Мы вас в лодочке доставим в поселок.

— Вы захватили лодочку? — оживился Крестовников. — Отлично…

Огромный багровый сполох раскрылся в лощине, взметнул черно-белые тяжелые клубы. Розовые отсветы окрасили скалу на вершине, заколыхались на склоне и острой грани плоского камня.

— Что это? — Крестовников с усилием приподнялся.

— Похоже… электростанция горит, — нерешительно ответил кто-то из темноты.

— Электростанция в стороне, — вмешалась Сима. — Вон она. А что там блестит?

— Не стоит гадать, — остановил ее Крестовников, недовольный тем, что его неосторожный вопрос вызвал ненужные разговоры. — Собирайтесь.

— Прежде я осмотрю вашу ногу, — строго сказала Буркова.