На суше и на море - 1966

Широкая просека вокруг «Элона», прорезанная автоматом, уже успела изрядно зарасти. Между пнями и поваленными деревьями поднялись какие-то папоротники и хвощи. Над травой звенели, жужжали и гудели на все лады мириады насекомых — от крохотных мушек, еле заметных глазу, до огромных мотыльков с радужными крыльями и хищных стрекоз, чьи зубастые головы по размеру немногим уступали кулаку. Насекомых было так много, что порой они совсем залепляли стекла скафандров и приходилось включать очистители. Двигались медленно, с трудом прокладывая путь сквозь заросли травы, то и дело перебираясь через стволы поваленных деревьев. Один такой «ствол» внезапно ожил, и Пэй, отброшенный в сторону мощным толчком, еле устоял на ногах. В траву скользнуло длинное извивающееся тело.

— Ну и ну!.. — ошеломленно пробормотал Пэй. — Что это было?

— Должно быть, пресмыкающееся.

— А может, чей-то хвост? — полушутя предположил Пэй.

— Может, и так, — серьезно согласилась Гея. — Мало ли тут всяких страшилищ.

Животные, распуганные падением звездолета, давно оправились от переполоха и жили своей обычной жизнью: сильный пожирал слабого, чтобы в свою очередь стать жертвой сильнейшего. Круглые сутки вокруг «Элона» шла возня, слышались вопли, визги, рычание и крики лесных обитателей.

После нескольких вылазок фемиты почти прекратили изучение планеты. Ведь на пути ее освоения непреодолимым барьером встала тройная тяжесть. И все же Гел медлил с отлетом, надеясь на приспособляемость организмов. Четырежды в сутки выключалась антигравитация, и в «Элон» вторгался гнет. Никто не жаловался, но Гел видел, с каким трудом все переносили невидимый пресс, особенно женщины. После включения антигравитации нормальное самочувствие возвращалось далеко не сразу. Люди ходили вялые и угрюмые. Со временем эти восстановительные промежутки стали затягиваться. А когда слегла Зея, он сказал Пэю:

— Кажется, ничего не выйдет.

— Давно пора кончать этот опасный эксперимент. Я рад, что ты сам убедился.

— Видит Алое, я экспериментировал, как ты выразился, не из пустого любопытства, — невесело отметил Гел.

— Я понимаю, — хмуро кивнул Пэй. — Но тут ничего не поделать. К тройной тяжести приспособиться, видимо, немыслимо.

Невозможно в корне перестроить наш организм и переделать за несколько циклов то, что природа создавала и совершенствовала долгие тысячи циклов, приспосабливая к условиям Фемы. Кончится это необратимыми сердечно-сосудистыми изменениями, плюс поражение суставов, и «Элон» превратится в склеп.

— Тогда… — начал Гел и замолчал, но Пэй понял.

— Да! Это, видимо, неизбежно. Дадим экипажу отдохнуть и…

— Ладно! — прервал Гел. — Все ясно, не продолжай.

Вскоре «Элон» начали готовить к отлету. Вот тогда Пэй и отпросился на прогулку по планете, чтобы сделать снимки и собрать образцы. Гел согласился крайне неохотно и отрядил для охраны… Гею. Пэй фыркнул, но смолчал.

…Невзирая на жару, Пэй то и дело нажимал кнопку фиксирующей камеры либо совал в заплечный контейнер какой-нибудь лист, цветок или насекомое. Он так увлекся своей тихой охотой, что совсем перестал следить за окружающим, но Гея не зевала.

— Стоп! Ни шагу дальше! — крикнула она.

— А что? Почему?

— Смотри, какие чудища…

Прямо перед ними, в какой-нибудь сотне шагов, у кромки леса, ворочались гигантские тела. Поблескивали их чешуйчатые аспидно-черные шкуры. Пэй торопливо навел камеру, а Гея застыла с тайдером на изготовку. Ближайшее из чудовищ сидело на массивных задних лапах, опираясь на толстый хвост. Передними несуразно маленькими лапами оно наклонило дерево и обгладывало крону клювообразной пастью на длинной шее. Тем же самым занималось и еще несколько его сородичей. Остальные сидели, поматывая головами, будто о чем-то совещались.

— Нечего бояться, они не опасны. Это травоеды, — сказал Пэй. — Давай подойдем ближе.

— Ну вот еще! Зачем?

Тут из лесу выскочило огромное животное со складчатой, бородавчатой кожей и большой зубастой головой с выпуклыми глазами. Оно приближалось осторожными, хищными скачками, на миг показываясь и снова исчезая.

— Вот это несомненно хищник. Да еще какой… — понизив голос, сказал Пэй.

— Пойдем отсюда… Ну, пошли же!.. — шепотом взмолилась Гея.

— Погоди! — запротестовал Пэй, поднимая камеру повыше. — Да не бойся ты! Ему не до нас. Видишь, охотится на травоедов. Эх и снимки же будут! Никто еще таких не делал… Ведя камерой вслед зверю, он незаметно для себя мелкими шажками подвигался вперед. Гея замолчала и, закусив губы, осталась на месте с тайдером наготове, хмурая и настороженная.

У гигантских травоедов оказался чуткий слух. Они всполошились и мгновенно образовали кольцо головами внутрь. Хищник, поняв, что его обнаружили, уже не скрываясь, с ревом взвился в воздух. Он рассчитывал попасть в середину живого кольца, но промахнулся. Прыжок оказался слишком коротким. Мелькнули массивные задние ноги травоеда, послышался глухой удар, и хищник, отлетев в сторону, неподвижно распластался на земле. Кольцо распалось, и травоеды неуклюжими, но быстрыми короткими скачками исчезли в лесу.