На суше и на море - 1968

Все новые и новые группы самуров прибывали на берег. В центре этого скопления крыльев, ног и усов появился самый крупный самур — вожак с лилово-черными «зрачками». Валентина увидела, как он поднял кверху голову, пошевелил усами и издал протяжный звук. Самуры расположились вокруг него рядами, точь-в-точь как дисциплинированные солдаты.

— Большой сбор у них, похоже, — заметил Волков. — Только по какому случаю? Настрой биоприемник. У нас ведь теперь есть информатор среди них.

На биоэкране заплясали туманные кривые, спирали, всплеснулись острые пики.

— Так и есть, — проговорила Валентина как бы про себя. — Они общаются биотоками. Но как расшифровать эти иероглифы?

Вдруг все звуки стихли. Самуры как по команде вытянули усы — под тем же углом, что и вожак. Наступила полная тишина. А затем на экран хлынула волна информации, накопленной в мозгу и клетках «информатора» — пленного самура, выпущенного на волю.

— Самуры, видимо, вспоминают свою прежнюю жизнь, — сказал Митя, в глубоком раздумье глядя на изображения. — Теперь я могу представить себе их состояние. Миллионы лет назад самуры погибли при оледенении. И никогда бы не проснулись, не ожили. Если бы не мы. Они ведь умерли для эволюции. А вот теперь ничего не понимают. Сбиты с толку.

— Мне их жаль, — вырвалось у Валентины.

На экране была глубокая долина, заросшая папоротниками и гинкговыми пальмами, кустарником глоссоптериса. Всюду возвышались какие-то куполовидные холмы. Их гладкие, словно полированные, стенки тускло отражали свет луны, плывущей среди древних созвездий. А в горах, окаймляющих долину, сверкали ледники — вестники палеозойского оледенения. Меж куполов быстро сновали самуры. Мрачный зов английских рожков эхом отдавался в лесах и горах. Затем исследователи увидели колонны, уходящие в глубь антарктической тайги.

«Митя прав, — подумала девушка. — Самуры бегут от надвигающегося оледенения. Только не знают, что спасения им нет».

Но вот появился знакомый пейзаж: сверкающий солнечными бликами Тихий океан, атоллы, поросшие кокосовыми пальмами.

— Что это значит? — пробормотал Волков. — Неужели самуры видят ближайшие к нам атоллы островов Бас?

— Просто они посылали туда разведчика. И теперь он сообщает о виденном. А мы воспринимаем картины, уже прошедшие через мозг нашего «агента».

— Но тогда это катастрофа! — воскликнул Митя. — Самуры намереваются перелететь на другие атоллы. Мы не можем допустить их расселения по Полинезии.

— Что ж, убивать? — гневно спросила Валентина. — Ведь ты сам говорил, что у них есть разум… — Она закрыла руками лицо и отвернулась.

— А что прикажешь делать? Или мы, или они. Предлагаешь оставить в живых? При их-то умопомрачительной плодовитости? Да они заселят всю планету! Куда же нам, людям, деваться? На Марс?

— Перестань, — тихо сказала девушка.

«Не надо было самурам оживать, — подумала она с горечью. — Лучшо бы остались там, на айсберге».

…Около полуночи исследователи двинулись к пальмовой роще — обиталищу саму ров. Была теплая звездная ночь. На внешнем рифе глухо бормотал прибой. Но не было слышно привычного шелеста пальмовых крон, голосов насекомых. Пришельцы превратили атолл в пустыню. Перекладывая с плеча на плечо коробку с отмеренными порциями аргинина, Митя еще и еще раз критически оценивал свой замысел.

В ходе многовековой адаптации самуры выработали удивительный нервный рефлекс — способность свертываться в куколки и оживать. Они съедят метаболит — аргинин — и под его действием «вспомнят» борьбу с оледенением, потому что их ферменты, управляющие влажностью и температурой организма, будут подавлены метаболитом. Ergo — нарушится адаптация. Внутренне, в «самих себе», самуры окажутся как бы в условиях палеозойского оледенения. И тогда сработает защитный алгоритм нервной системы: пришельцы свернутся в куколки. Все должно произойти именно так.

Увязая в песке, Валентина и Волков шли вдоль берега лагуны, потом свернули к редколесью обглоданных пальм. То и дело попадались сваленные пришельцами деревья — без коры, ветвей и листьев.

— Смотри, что это? — прошептала Валентина.

Из мрака выступили куполовидные постройки — такие же, что они видели на экране биоприемника. К куполам вело хорошо утоптанное «шоссе», от которого исходил легкий пряный аромат.

— Такой же запах бывает на тропах наших муравьев и термитов, — сказал Митя, поводя носом, точно охотничий пес.

— А самуры разве не наши? Тоже с планеты Земля.

Около часу бродили они в темноте, обследуя «город» самуров. Митя насчитал не менее десятка куполов. Волков приблизился к одному из них — высотой чуть не с двухэтажный дом. Сквозь оболочку купола проросли толстые, жесткие на ощупь стрелы, увенчанные коническими чехлами. Этот странный «лес» на фоне обглоданных пальм выглядел как неведомый пейзаж иной планеты.

— Попробуем забраться внутрь. Но где выход? — спросил Волков.

Он обошел купол кругом, изучая его серую поверхность. Даже ногтем постучал. «Как бетон, если не крепче, — подумал Митя. — Тут и электробуром не сразу возьмешь». Он споткнулся о невидимый в темноте выступ, тихо выругался и включил фонарик.