На суше и на море - 1976

Все последующие дни мы ходили в геологические экскурсии. Прямо под деревней на обрывах, сочившихся грунтовыми водами, стоял мрачный «пьяный» лес: на оползнях стволы деревьев заваливались вкривь и вкось, в разные стороны. Здесь под слоем коричневых валунных суглинков находилось знаменитое павловское обнажение с породами мелового возраста. Мы учились заглядывать в неизведанное, постигать скрытый смысл вещей, ощущать ни с чем не сравнимый вкус исследования, поиска.

Наша квартирная хозяйка, которая, несмотря на преклонный возраст, просила называть себя тетей Нюшей, любила с нами посудачить.

— Это же надо… Море, говорят, было здесь теплое… Вот что значит умные люди, не то что мы, темнота, ничего не знаем…

Потом тетя Нюша спохватывается, что пересолила с самокритикой, и решает удивить зеленую молодежь…

— У нас прошлым летом Владимир Владимирович со студентами мамонта откопал… Во! Одну кость аж втроем волокли.

Тетя Нюша наслаждается эффектом, а Владимир Владимирович добродушно усмехается в бороду…

— Ну, если вы мамонта в павловском обнажении откопаете, — говорит он нам, — то наука вас не забудет, Нобелевская премия обеспечена. А пока не найдете, на предстоящем зачете не уверяйте, что такое возможно; с зачета выгоню, кайнозойская вы фауна. Отправляйтесь в мезозой, к ящерам, раз до приматов не доросли…

Трудно нам было представить, что когда-то не существовало этого леса, холмов, самой Волгуши… С севера надвигался огромный ледник, обнимавший полгоризонта, белый, пустынный и таинственный.

Владимир Владимирович, жизнерадостный и мускулистый, в клетчатой ковбойке с закатанными рукавами, водит нас от обнажения к обнажению почти бегом, шутками подбадривая отстающих. Прямо из-под ног «непросвещенных студиозов» он извлекает сглаженный валун, весь в ледниковой штриховке, или торжественно демонстрирует раапакиви, занесенный в эти края четвертичным ледником из краев, воспетых в «Калевале». Выбрав место поудобнее и откашлявшись, он четким раскатистым басом начинает:

— Перед вами обнажение высокого правого берега ручья Рок-ша у деревни Степаново. Оно интересно тем, что здесь вы можете наблюдать отложения двух ледниковых эпох: московского оледенения в верхней части обрыва под плащом делювия и днепровского, близ уреза воды. Они разделены мощным слоем косослоистых перемытых песков и галечников…

Сколько веков пронеслись с тех пор над этой частицей России и оставили здесь свои приметные следы… В излучине Волгуши на высокой террасе, поросшей стройными елями, знатоки покажут место древнего городища славянских племен. Коренной берег образует здесь выступ, который было легко защитить оборонительным рвом. А еще частокол над крутыми склонами… Позже где-то в этих местах повернули назад татаро-монгольские полчища. Большим массам конницы было трудно маневрировать в условиях лесистого пересеченного рельефа, да и взятые ценой большой крови Москва, Дмитров и другие русские города заслонили от Батыева воинства Псков и Новгород. Позже эти леса служили убежищем для тех, кто не смирился с горькой поговоркой «Вот тебе бабушка и Юрьев день», и просто для «лихих людей»… В поросших травой валах на днище долины Волгуши у села Стрекова трудно сейчас узнать остатки мануфактуры петровских времен. На склоне холма между долиной Волгуши и устьем оврага, западнее деревни Горки, нетрудно обнаружить следы дворянской усадьбы: остатки кирпичного фундамента, декоративный кустарник, заросший пруд… А вот и широкая липовая аллея. Эту аллею очень любят мечтательные девушки, у которых она вызывает литературные ассоциации.

Невозможно, противно рассудку представить чужих солдат в зеленых шинелях на холмах за Волгушей, но так было… Яхрома — в руках у немцев, станция Турист — у наших. Значит, устье Волгуши служило тем самым рубежом, за который захватчики не прошли… Судьба столицы, всей страны решалась в этих местах.

Я часто спрашивал местных жителей о моряках, сражавшихся на этом рубеже, но никто не мог сказать мне ничего определенного…

Судя по опубликованным воспоминаниям, 71-я бригада морской пехоты наступала от станции Морозки на Языкове — Бориосово и прошла километрах в двух южнее Парамонова. В Языкове (5 километров западнее) немцы оборудовали мощный опорный пункт. Бои за Языково шли четверо суток и обошлись немцам в 600 убитых солдат. Трудным было это начало — от осени 1941-го к весне 1945-го, и оно произошло в этих местах. С тех пор и остались братские могилы у Языкова и Парамонова.

На лесных дорогах между Дьяковом и Языковом в первые послевоенные годы можно было встретить немало обломков вражеской техники. Довольно долго разбитый немецкий бронетранспортер валялся в низине у Волгуши, ниже Степанова. На довоенных картах здесь был обозначен мост, взорванный нашими войсками в ноябре 1941 года.

Парамонову сравнительно повезло. Местные жители видели, как горело Степаново. Пострадало соседнее Стреково. В Парамонове же остались целы избы, дворы. Но скольких здесь не дождались с войны! Невольно пробирает дрожь, когда тетя Нюша начинает загибать огрубевшие от работы пальцы.