На суше и на море - 1976

Пилоты говорят, что горючее на исходе, надо кратчайшим путем идти к Хатанге. Опять под крылом Ары-Mac, зелень лесотундры, живописные озера, но птиц на них меньше, чем в логатской дальней тундре. За лабиринтом проток уже видна Хатанга, большие морские корабли посреди реки, белые домики поселка… Спасибо пилотам!

Спустя неделю такой же самолет, только сменивший колеса на поплавки, доставил нас к истокам Логаты и высадил на одном из тундровых озер, от которого мы без особых приключений добрались к руслу реки. Всем троим участникам этого похода — охотоведу Валентину Андреевичу Шестопалову, зоологу Надежде Константиновне Носковой и мне — не забыть того момента, когда самолет, покачав на прощание крыльями, улетел и мы остались наедине с тундрой.

Жизнь вокруг шла своим чередом: кричали чайки, совсем рядом бегали кулики-ржанки, пара потревоженных гусей вела к озеру пятерых уже подросших гусят. Мир тундры, который мы наблюдали в течение всего путешествия, более всего замечателен тем, что все обычно незримые «биологические цепи» проявляются здесь очень наглядно. Напряженный пульс жизни тундрового биоценоза не затихает, не прерывается ни на минуту в течение круглых суток, ибо день отличается от ночи только высотой стояния солнца над горизонтом. Непонятно, когда животные спят или отдыхают; никто ни от кого не прячется; хищники и их жертвы подчас ходят бок о бок. Разумеется, я несколько утрирую, стремясь передать свое первоначальное ощущение. Обилие птиц присуще не всей тундре, а лишь отдельным, наиболее благоприятным ее участкам, например долинам овражистых речек, где есть и вода, и пища, и убежища. Олени и волки действительно нередко ходят на виду друг у друга, так же как львы и антилопы в африканских саваннах, но, ясное дело, хищнику приходится потрудиться, чтобы добыть себе пропитание…

Главным нашим делом было знакомство с животным миром проектируемого заповедника. Нам удалось составить список обитающих здесь птиц и млекопитающих, собрать небольшую зоологическую коллекцию. Наибольшее внимание уделяли мы редким и ценным видам, среди которых первое место принадлежит краснозобой казарке.

Стаю этих птиц мы встретили в первый же день плавания по Логате. Две наши резиновые лодки скользили по воде совершенно бесшумно. Однако многочисленные линные гуси не проявляли к нам особой доверчивости и уплывали вниз по течению[12]. Совершенно утрачивая способность летать в период линьки, гуси удивительно проворно плавают, ныряют и даже бегают с такой скоростью, что нечего и думать их догнать. Если же опасность застает гуся врасплох, птица ловко прячется среди кочек, распластав крылья и вытянув шею.

Стая линных краснозобых казарок встретилась недалеко от скопления других гусей, но держались казарки особняком. Их просто невозможно было не заметить: они отличались не только красивой окраской оперения, но и удивительной доверчивостью. Казарки не старались скрыться, не убегали в тундру, как другие гуси, они лишь отплывали к противоположному берегу. Вскоре нам встретилось несколько выводков этих птиц, но, даже оберегая своих птенцов, казарки не проявляли особой пугливости. Трудно понять, специфическое ли это свойство вида, или же дело в том, что аборигены Таймыра в прошлом не преследовали краснозобых казарок.

Каждый день нашего плавания, каждый новый пеший маршрут по тундре приносил новые сюрпризы. Нас удивило обилие на Логате белых полярных сов, которые обычно гнездятся в более высоких широтах. Конечно же, многочисленность поморников, мохноногих канюков, чаек, белых сов была связана с массовым размножением леммингов. Пушистые короткохвостые зверушки с черной полоской на бурой спине встречались буквально повсюду, даже среди кочек на тундровых болотах. Стоя неподвижно на одном месте, можно было увидеть сразу несколько бегающих вокруг леммингов, и хищникам не приходилось их специально подкарауливать.

Многие обитатели тундры не только не избегали встреч с нами, но даже сами «навязывали знакомство». Худые пегие песцы то и дело выбегали на берег, провожая проплывающие мимо лодки хриплым отрывистым лаем, похожим на кашель. На буграх по берегам Логаты мы видели много песцовых «городков» со сложными системами нор и лазов. Иной раз удавалось наблюдать все семейство — более десятка молодых песцов, резвившихся у своих убежищ, и обеспокоенную мамашу, которая носилась у кромки воды, стараясь отпугнуть странных пришельцев.

Дикие олени, правда, не подпускали к себе так близко, но и не проявляли особого испуга при виде людей и спокойно паслись поодаль.