На суше и на море - 1976

— Вызываю дежурного инженера!

— Слушаю вас!

— Мы готовы к выходу.

— Шутите? Солнце еще не взошло!

— И не думаем шутить. Здесь чудесно. Разрешите выход.

Наверху помолчали.

— Ну, ступайте, своенравные вы женщины. Выход разрешаю.

Отличное время для работы! С первым солнечным лучом меняется окрестный пейзаж. Ночные животные уползают в свои убежища или уплывают в глубину. Изо всех щелей лезут дневные обитатели морского дна. Менее чем за час происходит полная трансформация. Поначалу мы плыли в темноте, освещая путь фонариками. Светящиеся существа искорками вспыхивали по сторонам.

Пять двадцать. Мы нашли подходящее место на семидесятифутовой глубине и опустились на дно. Песчаная равнина за рифом пустынна. Выключаем свет и ждем. Понемногу черные силуэты становятся серыми, рыбы начинают появляться из-за кораллов.

Пять тридцать пять. Мы замечаем кончик черного носа в песчаной яме… Через минуту появляется дюжина носов, и вскоре отовсюду торчат угри в «перископной» позиции. Днем эти гибкие существа снуют повсюду в поисках пищи. А ночью? Кто знает? Возможно, угри сидят в своих норах. Но хотя по вечерам мы всегда находили ямы, проделанные угрями, хозяева нам не попадались.

Шесть ноль-ноль. Появляется рыба-крючок, неподалеку видим морскую звезду, отдыхающую на наросте анемона. Запас воздуха подходит к концу, и мы возвращаемся домой. Чувства свободы и восхищения заставляют нас от радости кувыркаться, делать сальто. Завтракаем и приступаем к обычной работе: разбору коллекций, их обработке, препарированию.

После полудня готовимся с Ренатой к новой вылазке, на этот раз с регенераторными аквалангами, рассчитанными на четыре часа пребывания под водой. Мы отправляемся на участок, где Рената ставит свои опыты с травой в 1000 футах к северу от дома, затем плывем к моим делянкам и, вернувшись к рифу, наблюдаем за травоядными животными. Обитатели рифов нас попросту игнорируют. Рыбы-трубачи касаются меня плавниками, а рыба-ящерица удобно устраивается на моей ноге. На открытом месте к нам подплывает морская летучая мышь. Я осторожно беру ее в руки, она трепещет, и я отпускаю ее. Внезапно появляется огромная рыбина и хватает маленькую летучую мышь. Но она обладает твердой чешуей, и хищник отпускает жертву.

Наиболее активные травоядные — рыбы-попугаи, рыбы-хирурги, рыбы-ангелы — почти не удаляются от спасительного рифа и потому редко становятся добычей хищников.

Пока мы плыли, я размышляла о роли хищников в подводной жизни. Многие предлагают уничтожить всех акул. Не нарушит ли это экологическое равновесие рифов? Что касается нас, мы не считаем акул и барракуд большой угрозой. У них свои заботы, у нас — свои.

Мы работаем вместе, и паника — самый большой враг акванавтов — не свойственна нашему коллективу. Однажды у меня засорился регулятор подачи воздуха, так как в акваланг попал песок. Случилось это на глубине 70 футов, далеко от дома. Но моя партнерша Пегги Люка сразу пришла мне на помощь. Попеременно дыша через мундштук ее акваланга, мы вернулись домой без особых волнений.

Наступил последний день нашей подводной жизни, четырнадцатый по счету. Энн и я последний раз выплыли, чтобы попрощаться с рифом. У входа нас приветствовала стайка серых рыб-ангелов, старых наших знакомых. Они кружились вокруг нас медленно и грациозно. На обратном пути мы нарвали пучок зеленых водорослей кодиум и положили его на ступеньку, чтобы посмотреть, кого привлечет эта трава. Через секунды их уже трепали рыбы-попугаи и рыбы-ангелы.

Через три часа мы были в подводном колоколе, а спустя 21 час ступили на твердую землю. Для нас не было сделано никаких исключений по сравнению с мужскими коллективами во время нашей подводной жизни. Но как только мы вылезли из декомпрессионной камеры, «дискриминация» все же дала о себе знать. Никому, кроме нас, не дарили красные розы! Мы даже были смущены такой встречей. Ведь мы, в общем, не сделали ничего выдающегося, просто были первыми женщинами, прожившими на дне моря две недели.

В научном отношении наша работа была плодотворной. Рената доказала, что искусственная трава на дне моря быстро заселяется. Водоросли хорошо растут на синтетических лентах и привлекают животных, обогащают воду кислородом. Интересные данные по поведению рыб получили Алина и Энн.

Я собрала представителей 135 видов растений, в том числе 26 ранее не известных в районе Виргинских островов. Кроме того, мне удалось описать интересные особенности поведения 35 рыб.

Пегги нашла, что для лабораторных исследований наш подводный дом оснащен недостаточно. Ее рекомендации: нужно более тесное сотрудничество между учеными и инженерами при проектировании подводного жилища.

Значение подводных лабораторий трудно переоценить. Для ученого, живущего под водой, растения и животные становятся знакомыми в буквальном смысле слова: он изучает их, так сказать, персонально, отдельные особи с их поведением, реакциями.

Я полагаю, на дне морей в недалеком будущем возникнут учебные аудитории, подводные шахты и рудники, фермы и поселки.

Сильвия Ирл