На суше и на море - 1976

Мы представляем по сути дела второе поколение подводных исследователей. Пионерами в этой области по праву считаются Жак-Ив Кусто, Джордж Ф. Бонд, Эдвин А. Линк и другие. Но все они по большей части были аквалангистами-инженерами, имевшими дело скорее с техникой, чем с чисто морскими исследованиями. Мы же прежде всего ученые, которые должны детально изучить океанскую среду.

Пока Ян и я изучали наше подводное царство, там, в надводном мире, начался заход солнца. Темнота сгустилась. Удлинились тени от скал. Дневные существа — рыбы-попугаи, рыбы-бабочки и губаны — исчезли в своих убежищах, ночные — креветки, крабы, рыбы-кардиналы, осьминоги — появились из своих укрытий. И мы поспешили засветло вернуться в свой подводный дом.

Вот показался его неясный силуэт. На дне возвышались две массивные башни, укрепленные на металлическом фундаменте. Толстые кабели и провода, трубы уходили вверх. Из иллюминаторов в темную толщу воды лились конусы света, манившие домашним уютом.

Мы подплыли к лестнице и поднялись в дом через шлюз, уравнивающий давление. Вот мы и дома. Пока снимаем подводное снаряжение, слышим оживленный разговор обитателей подводного сооружения.

За неделю нашей жизни под водой мы вполне освоились здесь и теперь предвкушаем приятный вечер в обществе своих коллег. Сначала, как всегда, обменяемся новостями. У каждого из нас свой участок. Эдвард Клифтон и Ральф Хантер всегда работают вдвоем. Подводные геологи, они изучают отложения морского дна, в частности образования биологического происхождения. Доктор Чарльз Кубокава — специалист по проектированию устройств для длительного пребывания в условиях изоляции.

Наш обед — чудо кулинарного искусства. Нас снабдили той же провизией, что и космонавтов, выполняющих программу «Аполлон». Пища весьма разнообразна. Для подогрева замороженных продуктов служит электроплита.

Каждое мгновение нашей жизни отображается на экранах телемониторов на поверхности. За нами непрерывно наблюдает обслуживающий персонал береговой службы. Случись что-нибудь — и группа спасателей спустится к нам через три минуты. А когда мы выплываем из дома для работы, за нами поверху следует катер с аквалангистами, находящимися в постоянной готовности.

Но спасательная операция — не простое дело: ведь мало доставить жителя подводных глубин на поверхность, его надо подвергнуть декомпрессии в специальной камере. Тот, кто длительное время находился под водой на больших глубинах, должен постепенно привыкать к нормальному атмосферному давлению. В нашем случае продолжительность декомпрессии — 21 час.

Благодаря двусторонней телевизионной связи вечерами нас ожидает радость бесед с нашими семьями. Наши родные приходят для этого в специальный фургончик на берегу. Скучать нам некогда. В иллюминаторы мы наблюдаем впечатляющие сцены. В нашем подводном театре есть свои актеры. Комические роли исполняет маленькая креветка Periclimenes. Вот она обосновалась на анемоне и водит взад и вперед своими антеннами, приглашая рыб «почиститься». Если желающие находятся, креветка забирается в открытые для этого жабры рыбины и удаляет оттуда мелких паразитов.

Есть и драматические актеры. Один из моих коллег рассказал такую историю. В иллюминаторы он увидел тарпона, рыбу из семейства сельдевых. Тарпон был, видимо, довольно стар, ибо двигался очень медленно, все тело его было в рубцах и шрамах. Вместе со своими собратьями он охотился за мелкими рыбешками. Внезапно вся рыбья мелочь стайкой уплыла прочь, а за ней молодые тарпоны: грозила какая-то опасность. И только старый тарпон замешкался, и тогда к нему вернулись два молодых тарпона и в прямом смысле слова подхватили под жабры с двух сторон и увели с собой.

Иногда мы позволяли себе невинные проказы. По программе каждые шесть минут проверялось состояние каждого члена экспедиции. Но мы быстро обнаружили «мертвые пространства» — уголки помещения, где нас не мог видеть глаз телекамеры. Нам казалось, что для наших психологов это будет головоломкой, и мы подсмеивались над ними. Когда наша смена поднялась на поверхность, я спросил доктора Роберта Хельмрейха, руководителя группы по изучению поведения людей в условиях изоляции, что он думает по этому поводу.

— Отлично! — ответил Боб, смеясь. — Для нас это было настоящей находкой и позволило добавить целую главу к нашему докладу.

Изучение человеческого поведения в условиях изоляции привело и к неожиданным выводам. Например, поразил всех тот факт, что человек некрепкого телосложения приспосабливается быстрее и лучше к этим условиям, чем тот, у кого здоровье безупречно. Каждый из нас имел возможность уединиться в течение дня в укромном местечке: в машинном отделении и жилом отсеке или в складском помещении. Удивительно, что в такие минуты мы не замечали нацеленных на нас телекамер.

Мы быстро адаптировались к изменениям давления. Но во время приливов толща воды над нами возрастала. Результат сказывался немедленно: в ушах закладывало и резко менялся звук работающих машин.