На суше и на море - 1976

Лед оторвался примерно в три приема. Передо мной, вернее, подо мной, по дну ущелья, один за другим вырываясь из-за поворота, прокатились три вала: первый низкий, полужидкий, второй выше, наконец, третий из крошеного сухого льда. Это была самая верхняя, самая дальняя часть оторвавшейся массы. Высота валов достигала 60 метров. Зеленовато-серые валы туманились тонкой влажной пылью. Поток двигался с низким шелестящим гулом, почти шорохом, подчеркивавшим его огромную скорость и напоминавшим звук, с каким большая волна набегает на прибрежную гальку, перекатываясь через камни. Валы взметывались ввысь, лизали скалы, срывали почву с задернованных склонов. Скорость льда была огромной — метров двадцать в секунду. Необоримая стихийная сила чувствовалась в этом движении.

Обвал видели лишь двое — я и Сергей: Виктора в это время в лагере не было.

Лед пронесся мимо, сотрясая землю и воздух, обдавая нас сырым, холодным ветром. И хотя у меня на груди висел заранее приготовленный фотоаппарат, я успел сделать лишь один хороший снимок, настолько стремительно все произошло. Прокатилось и стихло эхо обвала…

Долина реки Каудаль на протяжении двух километров была сплошь засыпана битым льдом. Толщина завала достигала десяти метров. Могло возникнуть подпрудное озеро, прорыв которого грозил мощным селем.

И через несколько минут стремительная морзянка уже несла сообщение обо всем происшедшем в Душанбе, а оттуда звонками телефонов, треском телетайпов, стуком телеграфных аппаратов — в Гармский район, в Ташкент, в Москву. Были оповещены правительственные органы Таджикистана. В случаях особо опасных природных явлений — а именно к ним относятся обвалы ледников — быстрота и оперативность решают все.

Вскоре жители кишлака Кара-Сагыр, которому в случае возникновения селя грозила наибольшая опасность, были эвакуированы. На следующий день после обвала к нам прилетели специалисты и руководящие работники нашего управления. Вскоре в нескольких километрах от нашего лагеря, у образовавшегося завала, организовали временный гидрологический пост; дежурившим там при первых признаках селя надлежало немедленно сообщить об этом.

А что же сам Дидаль? Гляциологи всегда мечтали заглянуть внутрь ледника, для этого, даже рискуя жизнью, опускались в бездонные трещины и колодцы. А тут прямо перед нами на месте отрыва тускло поблескивал совершенно ровный отвесный ледяной срез высотой метров сорок— пятьдесят, точно кто-то аккуратно острым ножом отрезал от ледника ломтик. Подходи и смотри: ледник в разрезе от верха до самого дна. Я обратил внимание, что многочисленные трещины пронизывали ледник примерно на треть толщины, а ниже шел сплошной ледяной монолит, плотный и прочный. Совершенно непонятно, какая сила могла его разорвать. Изгиб дна ущелья здесь довольно пологий, у ледника хватало пластичности его преодолеть. Вот одна из первых загадок Дидаля. Вторая загадка: как мог лед, казавшийся сплошной массой, буквально в несколько секунд рассыпаться, разрыхлиться, превратиться в текучий поток? И на эту загадку природы пока нет ответа.

Но и после обвала Дидаль не успокоился. Напротив, словно решив, что ему теперь все дозволено, он с еще большей скоростью продолжал наступать. Ледяной обрыв, точно отполированный нож гигантского бульдозера, двигался по 20–30 метров в сутки, постепенно заполняя опустевшую нижнюю часть ледникового ложа, похожую на громадное каменное корыто, на стенах и дне которого блестели остатки льда. И мы продолжали нести свою вахту.

А через завал река Каудаль довольно скоро пробила извилистое русло, сток ее снова стабилизировался, угроза селя миновала. Поэтому гидрологический пост сняли, а жители Кара-Сагыра вернулись в свои дома.

Приближалась осень, все чаще выпадал снег, а в самых верховьях ледника на высоте около 4 тысяч метров в сентябре он уже лег окончательно. А неукротимый Дидаль продолжал расти, вытягиваясь в длину. К середине сентября он снова достиг тех размеров, при которых произошел обвал. Но на этот раз температура была ниже, расход воды в реке уменьшился и лед был более прочным. Обвала не произошло.

К концу сентября, когда снег лег и в нашем лагере, наступление Дидаля стало несколько замедляться. К этому времени он удлинился почти на полтора километра больше своего обычного размера, его энергия иссякла, он точно стал засыпать на долгую высокогорную зиму, накрываясь снежным одеялом. Сток с ледника прекратился, река пересохла: зимой ее питают только несколько родничков в нижней части долины. А нас ждали новые дела, которых гляциологам в Таджикистане всегда хватает, и в начале октября мы покинули замерший Дидаль.

Обвал ледника — явление очень редкое, почти неизученное, ставящее перед исследователями массу вопросов.