На суше и на море - 1981

Новость быстро разнеслась по кораблю и сделалась предметом обсуждения. Никто из нас не ходил этим проливом и не мог сказать чего-либо конкретного. У меня в сундучке, однако, хранилось описание одного из плаваний через пролив. Его совершил нью-йоркский корабль «А. Донельсон», а рассказал об этом сам капитан судна, и весьма подробно. Скоро книжку прочла вся команда. То, что наш капитан принял наконец какое-то решение, подняло у всех настроение. Теперь у нас была пища для размышлений, мы могла отвлечься от тоскливых мыслей о задержке плавания.

Поймав ветер, мы вскоре оставили за кормой ледовые поля.

За время болезни мои руки отвыкли от веревок и поначалу болели. Но скоро огрубели снова. А когда я стал открывать рот так, что мог проглотить кусок солонины с коркой хлеба, я и вовсе почувствовал себя здоровым.

В воскресенье, 10 июля, в полдень мы были на 54°10′ ю. ш. и 79°07′ з. д. Ярко светило солнце. Льды остались позади. Все настраивало нас на веселый лад. Мы вынесли из кубрика свои мокрые куртки и штаны и вывесили их на снастях сушиться. Обувь пропитали дегтем и смазали жиром. После обеда вся команда была вызвана наверх — для укладки якорей на борт, крепления канатов и т. п.

Все эти приготовления были необходимы для предстоящего плавания через пролив. Мы уже знали, что он извилист и изобилует приливными течениями, значит, придется часто пользоваться якорями. Перспектива эта была, конечно, малопривлекательной. Перетаскивание по палубе тяжеленных якорных цепей и канатов, с которых сочится вода, затекает в рукава и замерзает там, необходимость быть наготове в любое время суток, чтобы поднять или отдать якоря, постоянное наблюдение за подводными опасностями — вот что обещает такое плавание матросу. К тому же, как мы слышали, у капитана не оказалось хорошей карты пролива.

На следующий день, когда мы готовились подойти к мысу Пилар, ограждающему с юго-запада вход в пролив, задул сильный ветер и принес с собой густой туман. Мы вынуждены были выжидать: туман и противный ветер — плохие союзники в плавании через полный опасностей пролив. Сдавалось нам, такая погода установилась надолго. Даже и думать не хотелось о том, сколько придется стоять здесь, у входа в пролив, выжидая благоприятных погодных условий.

Поэтому-то, перебрасопив реи на другой галс, мы повернули на юг и снова пошли к мысу Горн.

При первой попытке обойти мыс наше судно находилось в семнадцати сотнях миль западнее Горна. Возвращаясь к Магелланову проливу, мы сильно отклонились на восток, и теперь нас отделяло от мыса миль четыреста-пятьсот. Мы надеялись, что на сей раз нам не будут препятствовать льды: сильный восточный ветер должен был отогнать их на запад. Держась к ветру так, чтобы иметь румба два в запасе, мы под зарифленными марселями и фоком бежали на юг. Однако часа в три пополудни, когда наша вахта отдыхала, мы услышали привычное: «Все наверх!», а затем: «Живей, ребята, не одевайтесь, не то поздно будет!»

Капитан, как одержимый, выкрикивал команды. Не теряя времени на то, чтобы оглядеться, мы кидаемся к брасам. Руль положен на борт, корабль круто разворачивается. Мы изо всех сил стараемся перебрасопить реи. Но такелаж обмерз, реи со скрежетом едва подаются. Слава богу, поворот закончен, мы на другом галсе. За кормой — поле льда. Опасность миновала. Но если бы не бдительность впередсмотрящих, наш корабль превратился бы в обломки.

Несколько часов мы шли на север. Затем развернулись и пошли на юго-восток. Ночью нам то и дело приходилось уклоняться от льдин.

Во время нашей вахты, длившейся с полуночи до четырех, ветер зашел навстречу, на корабль обрушились заряды из дождя и снега. Мы легли в дрейф, оставив лишь зарифленный фор-марсель. К утру ветер стих, погода прояснилась, и стало видно, что море впереди сплошь забито льдами. Мы развернулись и взяли курс на северо-восток, но не с тем, чтобы опять идти к Магелланову проливу, а чтобы снова попробовать обойти мыс Горн, еще более приблизившись к нему по долготе, ибо, как сказал наш капитан, удачу нужно пытать три раза, на третий повезет.

С северо-восточного курса мы постепенно перешли на восточный и подошли к Огненной Земле настолько близко, что лед больше нам не встречался. В третий раз корабль направился на юг.

…И вот мы снова на широте мыса Горн. Пройдя на юг еще столько, чтобы держаться от мыса на безопасном расстоянии, мы повернули на восток, надеясь через несколько дней взять курс на север — уже по другую сторону мыса.

Но злосчастье, казалось, преследовало нас. Сначала мы попали в штиль, который сменился порывами ветра со снегом. А вскоре разразился шторм. Восточный ветер ураганной силы погнал наш корабль обратно. Похоже было на то, что демон, который царствует здесь, пробудился и, увидя, что мы едва не проскользнули у него под носом, обрушил на корабль всю свою ярость.

Так мы дрейфовали восемь дней. По временам — обычно в полдень — ветер стихал и даже несколько раз задувал с запада. Мы тут же отдавали рифы на марселях и ставили нижние паруса, но скоро убедились, что это напрасный труд.