На суше и на море - 1983

За 30 лет до Чехова, в 1860 году, в Николаевске побывал известный географ Венюков. Он был недолго. В том же году, весной, в станицу Хабаровка прибыла лесоустроительная экспедиция во главе с Александром Федоровичем Будищевым, уроженцем волжского городка Камышина. Он был командирован министерством государственных имуществ «для приведения в известность лесов». За четыре года Будищев с этой работой справился — огромный массив лесов Приморья и Приамурья был обследован с большой тщательностью. На площади более двух тысяч десятин в районе теперешней Совгавани им была осуществлена первая промышленная таксация. Уже после смерти, которая унесла первопроходца приамурской тайги очень рано, в 38 лет (он похоронен в станице Казакевичевой, близ Хабаровска), вышли в свет два тома: «Описание лесов Приморской области» и «Леса Приамурского края». В предисловии автор указывает, что его экспедиция «искрестила Приамурский край по всей системе орошающих его рек и водоразделов». Эта работа была отмечена золотой медалью Русского Географического общества.

Многие прошли потом по стопам Будищева — выдающиеся геологи, ботаники, топографы… И вот в 1933 году в тысячекилометровом таежном безлюдье был основан город Комсомольск. Сегодня он протянулся на десятки километров по левому берегу Амура. Это заводы, институты, музеи, парки, театры, жилые массивы.

От этого крупного промышленного и культурного центра на Амуре проложена железная дорога к Тихому океану. Но — мимо Николаевска. Город остался в стороне. Многие грузы доставляют к океану по Амуру, и это создало основу для постепенного роста Николаевского перевалочного порта «река — океан».

Но медленно, очень медленно продвигался к Николаевску «фронт освоения». Сам же Николаевск за годы Советской власти преобразился неузнаваемо. Здесь большой судостроительный завод и рыбокомбинат, леспромхоз, зверопромхоз. Многое здесь указывает на связь города с окружающей его тайгой, связь органичную, еще не прервавшуюся, как кое-где в других местах.

В Николаевске можно узнать о возникшем в тайге поселке Многовершинном. Это первый на Нижнем Амуре центр горных разработок. У него большое будущее.

Вызванные к жизни БАМом Комсомольский и Совгаванский ТПК несомненно заденут Николаевск. Его порт будет работать и на БАМ. Его лесоразработки будут увеличены с расчетом вывоза древесины и по БАМу…

Сбережение тайги

Лесозаготовки — дело леспромхоза. Лесхоз занимается лесовозобновлением. Очень хорошо, когда две эти организации действуют согласованно и вырубаются только те деревья, которые мешают нормальному развитию леса, а вырубки засеиваются теми породами, которые росли здесь искони. На практике же не всегда так получается. Часто план лесозаготовок выполняется гораздо энергичнее, чем лесоразведения. Иногда можно услышать: «Все равно пал уничтожит лес…»

Здесь есть доля правды. Палы, пожары — страшное стихийное бедствие в приамурской тайге. И так было всегда. Пожар может быть вызван ударом молнии. Но чаще неосторожное обращение с огнем приводит к грандиозным пожарам. Стоит только подуть ветру, если образовался хоть небольшой очаг, а в ветрах у берега океана недостатка не бывает…

Как писал профессор Скалой, «тайга есть гарь, по сути дела, в разных стадиях восстановления». Главное здесь, видимо, именно в том, какая стадия. Восстанавливается тайга после пожара очень медленно. И на десятилетия гарь оккупируется тонкоствольной и кривой березкой Миддендорфа. Это ерник, через который ужасно трудно пробираться, хотя он очень мало похож на могучий лес, что шумел в этом месте.

Пожары в одно мгновение уничтожают тайгу, все ее великолепие и разнообразие; моментально рвутся все сложные экологические связи, созданные тысячелетней эволюцией. Когда огонь, уничтоживший все живое, затихнет, медленно начинается возрождение леса. Пройдут десятилетия — тайга снова шумит, и глаз ботаника может обнаружить в ней какие-то новые, ранее отсутствовавшие элементы. Правда, иногда десятилетий мало для полного восстановления. Некоторые породы деревьев растут очень медленно. Есть и такие, что после пожара не возобновляются совсем. Это те виды, что чудесным образом занесены в наше время из давно минувших эпох — реликты доледникового периода, сохранившиеся только в не покрывшихся ледниками относительно невысоких горах у Тихого океана…

Древнейший из древнейших реликтов — тис остроконечный, обитающий в Приамурье с мелового времени. Это дерево, живущее больше тысячи лет, растет чрезвычайно медленно — всего по два сантиметра в год. И не во всяком лесу можно увидеть его шаровидную крону и красно-бурые стволы с шелушащейся корой. Тис любит тень и растет только на северных склонах в содружестве с голубой аянской елью и грациозной пихтой. Этим лесам цены нет.

На Нижнем Амуре тис не так высок, как в Приморье и на Южном Сахалине, но сохранить его и здесь необходимо.