На суше и на море - 1983

В низовья Амура не заходит кедр корейский — едва ли не самое ценное дерево Приамурья и Приморья. Его можно встретить лишь в окрестностях Софийска. Здесь все-таки север, и этот роскошный многовершинный великан принимает форму стланика, льнущего к земле.

А вот аянская ель в Нижнеамурье торжествует. Она — лесообразователь. И дерево это не менее уникально, чем тис. В ее голубоватой хвое содержится в шесть раз больше эфирных масел, чем у обычной европейской ели. Оно тоже реликт доледникового времени. И отличается солидной продолжительностью жизни. В бассейне озера Кизи была спилена ель в возрасте 439 лет. Но вот беда — еще Будищев более ста лет назад заметил, что аянская ель усыхает. Сейчас этот процесс повсеместно продолжается на Дальнем Востоке. Причину видят в усиливающемся из года в год дефиците влаги и постепенном летнем потеплении. Аянская ель плохо переносит избыток тепла и недостаток влаги. Может быть, влияют и другие факторы. Скорее всего комплекс их. Все вместе они вызывают преждевременное старение ели.

Амурские искатели растений

Удивителен этот край еще и тем, что здесь можно сделать настоящее открытие в геоботанике: обнаружить новые ассоциации растений, понять сложное переплетение взаимосвязей в биоценозе и даже обнаружить неизвестные науке виды…

Вот вернулась из тайги экспедиция, все лето бродившая по приамурской тайге. Тесная комната заставлена зелеными вьючными ящиками, баулами, спальными мешками в чехлах. На только что отпечатанных фотографиях — экспедиционный быт: палаточный городок на берегу таежной реки, костер, люди, немного похожие на средневековых рыцарей в своих «энцефалитках» и накомарниках…

«Геологи!» — обычно решают встретившие такой караван в тайге. Но иной раз ящики с образцами оказываются не так уж и тяжелы, потому что уложены в них не образцы горных пород, а плотно увязанные гербарные папки с засушенными растениями.

Нет, это не геологи. Из тайги вернулись геоботаники — те, кто изучает закономерности географического распространения растений.

Экспедиция, которую я встретил, была снаряжена кафедрой ботаники Хабаровского пединститута. Многие годы заведовал ею Андрей Петрович Нечаев, совершивший за свою жизнь сорок экспедиций в леса Дальнего Востока. Пути, намеченные им, продолжают прокладывать ученики. Профессор Нечаев привил им огромную любовь к природе Приамурья, которая перешла к нему от отца — ботаника, от выдающихся исследователей растительного мирa, лекции которых слушал он в Ленинградском университете: Комарова, Буша, Криштофовича.

Большой удачей было для него знакомство с Арсеньевым, прославленным автором «Дерсу У зала». Молодой Нечаев помогал Арсеньеву на лекциях: менял диапозитивы в проекторе. И однажды услышал от него: «Я верю, ты будешь знать леса и луга… Это надо увидеть и одолеть ногами». Нечаев, дальневосточник по рождению, исходив вдоль и поперек обширный этот край, знал его прекрасно. Но был особенно любимый уголок…

Работая в юности директором одного из заповедников, в первый же свой отпуск отправился Нечаев на Шантарские острова. Они совсем близко от Николаевска, в суровом Охотском море. Когда-то этот необитаемый архипелаг исследовал академик Миддендорф. Нечаев открыл на нем около двухсот новых видов растений. По Шантарам защитил он свою кандидатскую диссертацию. А к концу жизни снова вернулся на Шантары. И привез оттуда пять тысяч гербарных папок — богатейшую коллекцию. Его заветной мечтой была организация заповедника на этих островах.

Он не дождался исполнения этой мечты: в очередной экспедиции со студентами в уссурийской тайге, так им любимой, завершилась его жизнь. Остались гербарии, книги, более пятисот статей, заметок, рассказов, посвященных необыкновенной природе Дальнего Востока…

Итак, из тайги вернулись ученики и последователи Нечаева. Что же они привезли?

Ассистент кафедры Нина Телекал о возглавляла отряд по определению ресурсов стеблелиста мощного — растения, на которое лишь недавно обратили внимание ученые как на исключительной ценности лекарственное сырье. Стеблелист может встать в ряд со всемирно известными женьшенем, элеутерококком, заманихой. За четыре полевых сезона составлена карта ресурсов стеблелиста в бассейне Амура — его запасы указаны на ней в килограммах на квадратный метр…

Одна из книг Нечаева называется «Зеленые стрелы» — она о растительности Приамурья, о зеленых «стрелах Амура», поражающих в самое сердце, пробуждающих неодолимую любовь к этой уникальной природе. Больше ведь нигде не встретить такого переплетения элементов арктической, сибирской, монгольской и маньчжурской флоры.