На суше и на море - 1987

Они прошли еще с полсотни метров, когда Синь остановился и, сказав: «Монг-нгыа», присел на корточки возле невысокого с тоненьким стволиком и продолговатыми, заостренными листьями неказистого на вид деревца. Впрочем, расцветка его была несколько необычной. Светло-серая окраска гладкого, лакированного ствола в верхней его половине переходила в ярко-зеленую с черными вертикальными полосами, словно прочерченными тушью. Листья по краям тоже были обведены траурной каймой. Но когда Синь очистил ножом землю у подножия дерева, там оказалось с пяток крупных, вероятно граммов по триста — четыреста, похожих на сахарную свеклу бугристых клубней.

— Да тут целый обед можно изготовить, — воскликнул Дьяконов, рассматривая находку.

— «Монг-нгыа», — сказал Лок, — по-русски значит «копыто лошади».

И правда, эти клубни, казавшиеся сначала бесформенными, напоминали по форме лошадиное копыто.

— Только кушать его сразу нельзя. Сырое «монг-нгыа» очень ядовитое, как маниок. Его сначала надо хорошо очистить от шкура. Налить много вода и ждать пять-шесть часов. Когда весь яд уйдет в вода, ее надо вылить и залить новый вода. Потом два часа кипит, и тогда можно кушать без опасности. Очень похоже на батат. Этот как ваша русская картошка, только немножко сладкий. Я, правда, сам никогда не ел, — честно признался Лок, — но Синь говорит, что очень вкусно.

Шалеев сфотографировал растение, аккуратно, чтобы не повредить шкурку, выкопал два небольших клубня, срезал веточку с листьями и упрятал все свои трофеи в рюкзак.

Еще не успели покончить с этим «даром природы», как Синь нашел следующий, и не менее экзотический. Он раздвинул ветви дерева, свисавшие над тропой, и потянул за ствол лиану с крупными, словно вырезанными из плотной бумаги трехпалыми листьями.

— «Дай-хай», — коротко сказал он.

— Хай будет «дай-хай», — сострил Шалеев. — Вот только не пойму, что здесь съедобно? Чи кора, чи листья? Ух ты, какая дуля, — смущенно сказал он, увидев в руках у Синя большой коричнево-зеленый шар, похожий на яблоко.

— Что ж, его так прямо и есть можно? — поинтересовался Дьяконов.

— Сырым нельзя, — сказал Лок. — Надо обязательно варить или жарить. И косточки, — он показал на пять крупных косточек-бобов, — тоже можно жарить. Они вкусные, как каштаны.

Но самым удивительным оказалось, правда, об этом Ракитин узнал только после возвращения в Ханой, что плод «дай-хай» содержит очень много жира.

Полдень уже наступил, а в лесу было так же сыро и сумрачно. Впрочем, никто и не думал об отдыхе. Все так увлеклись поиском новых растений, что позабыли о голоде. Знания Синя казались неисчерпаемыми. То он, раздвинув кусты, обнаруживал среди них папоротник «pay-зон», имевший длинные, вполне съедобные корни. То он расхваливал замечательные свойства листьев травы «данфьен», покрытых с обеих сторон серым пушком, которыми можно лечить типун и стоматит.

А до чего же было интересно растение «той», или «ланг-рын», которым пользуются при лечении переломов костей! Его мясистые, кинжалообразные, напоминавшие агаву листья образовали своеобразную чашу, из которой выглядывал толстый, с руку ребенка, стебель. На его конце ярко лиловел огромный цветок с причудливо свисавшими вниз многочисленными длинными, тонкими лепестками.

— Привал, — скомандовал Ракитин и первым принялся расшнуровывать отяжелевшие от сырости кеды. Шалеев, Хунг и Кат мигом натаскали целую груду валежника.

— Сейчас посмотреть, как получать огонь в лесу, когда нет спички, — сказал Лок.

Синь расколол кусок сухого бамбука на несколько планок. Выбрав самую длинную и заострив на конце, он обушком мачете на треть загнал ее вертикально в землю. Затем, оглядев близстоящие деревья, сорвал большой пучок пересохшего мха и скатал из него несколько шариков, которые, по-видимому, должны были служить трутом.

Выбрав четыре полукруглые планки сантиметров по сорок — пятьдесят, он сложил их попарно выпуклой стороной наружу, предварительно положив между ними моховые шарики, и сделал посередине поперечные насечки. Когда все приготовления были закончены, Тый прижал обе пары планок к вертикальному стержню, который Синь сверху придерживал рукой, и стал сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее их двигать вверх-вниз.

— Еще быстрее, — подгонял его Синь, и Тый старался как мог. Минуты через четыре в воздухе потянуло паленым, а затем между планками пробилась робкая струйка дыма.

Синь осторожно перенес тлеющие шарики на заранее приготовленную кучку сухих веточек и волокон мха, а затем, согнувшись в три погибели, принялся раздувать алые искорки. Из шарика высунулся крохотный оранжевый язычок. Вспыхнула веточка, за ней — другая, и вскоре на поляне уже потрескивал костерок.

Все расселись кружочком вокруг костра, развесив на рогульках отсыревшие носки, промокшую от пота одежду. На свет извлекли баночки с консервами, галеты, кусочки шоколада — в общем все, что входило в аварийный пищевой рацион, который каждый получил перед выходом.

— Надо бы и Синя попотчевать из нашего рациона, — сказал Ракитин. — Достань-ка, Саша, из сумки запасной.