На суше и на море - 1990

Казалось бы, при такой выносливости плевать мышам на коммунальные услуги. Но среди этих существ есть почитатели двойных рам и центрального отопления. Не верите? Вот факт: более сорока лет с летучими мышами не было сладу в учебном корпусе химфака Ужгородского университета. Зоолог И. Туря-нин пишет, что работать в комнатах, где между рамами висели гирлянды рукокрылых зверьков, было неприятно. И вправду, запах аммиака, исходящий от зимующей тысячеголовой стаи, резкие крики, пока мыши не впали в спячку, вряд ли способствовали гладкому течению учебного процесса.

Насекомоядным зверькам шли навстречу, старались улучшить их жилищные условия. Спящих складывали в ящики и уносили в Другие дома, где условия для них были вроде бы получше. Но едва спадал мороз, мыши возвращались! Однажды их спровадили за 22 километра, но они вернулись и оттуда. Если бы так поступили с нами, нашли бы мы родную постель?

Вообще-то все рукокрылые очень привязаны к своим зимним квартирам. Наша самая большая колония веками обитает в одной из пещер Нагорного Карабаха. Здесь зимуют около 12 тысяч зверьков.

Летучие мыши, окольцованные в Воронежском заповеднике, во время сезонных миграций встречены на Кавказе, в Крыму и за границей. На лето они прилетают в те же дупла, на те же чердаки, где жили прежде. Но вот парадокс: у некоторых мигрирующих видов на летние квартиры, на свою настоящую родину возвращается лишь один самец на 20 самок, а у других, очень близких видов, вообще все крылатые мужчины остаются в курортных местах.

Что же влечет беременных самок из благодатных краев на Север? А вот что. В июне — июле, когда они выкармливают детенышей, насекомых, летающих ночью, здесь явно больше, чем там, где остались самцы. Именно обилие насекомых позволяет крошечной матери-самке нетопыря-карлика, весящей всего пять граммов (вес пятака) и родившей двух детенышей весом в один грамм (вес копейки), за четыре недели выкормить молоком обоих до 4,5 грамма.

В вольере под Звенигородом, наблюдая сквозь заднюю, прозрачную стенку убежищ, мы видели, как голодный детеныш, мать которого решила передохнуть в другом укрытии, подкарауливал чужих кормилиц. Он успевал вцепиться в сосок влетевшей самки и вместе с ней быстро семенил туда, где она оставила свое потомство. Родное дитя, убедившись, что место занято, спешило прильнуть к свободному соску. Выходит, что рукокрылые мамаши бескорыстно дают молоко всем двух-трехнедельным малышам.

И дело тут не только в доброте душевной, но и в физиологии. Количество образующегося у самок молока очень и очень велико для таких мелких созданий. И если его не отцедят дети, самке грозит мучительное воспаление молочных желез. И избежать его они готовы даже ценой риска.

Вот тому подтверждение. Однажды днем (!) во время съемок учебного фильма в Воронежском заповеднике Панютин поймал десяток самок, имевших трехнедельных малышей. Вечером их выпустили. Испуганные светом прожекторов, они куда-то улетели. С коробкой, в которой сидели их пищащие нелетные детеныши, Панютин полез на крышу бывшей церкви, из-под которой взял их днем. Но добраться до убежища летучих мышей не успел — был атакован мамашами. Достав горсть детенышей из коробки, открыл ладонь. Самки стали садиться на ладонь одна за другой. И едва детеныш успевал зацепиться, уносили его с собой.

Только после этого стало понятно наблюдение 1937 года, сделанное В. С. Лавровым. Он нашел самку лесного нетопыря, кормившую детеныша двухцветного кожана, по величине большего, чем она сама. Разбирая дневники Лаврова, погибшего во время войны, Константин Константинович выяснил, что за неделю до этого случая в этом же дупле Лавров отлавливал рукокрылых для кольцевания. Вероятно, при этом самка лесного нетопыря лишилась детеныша и усыновила двухцветного кожана, жившего рядом.

Наверное, уже ясно, сколь нежелательно тревожить летучих мышей в их жилищах. Особенно в июне и июле. Ведь обычно у них лишь по одному-два детеныша, рождаемых раз в год. Однако не менее опасно и беспокойство зимой, во время спячки. Насильственное пробуждение и поиски другого места — это громадные траты жира, накопленной летом энергии. В средней полосе примерно полгода теплится жизнь лишь за счет запасенной летом энергии жира. Зверек экономит изо всех сил. Если во время полета сердце делает 400–600 ударов в минуту, а температура тела около 40°, то в спячке — вялых 3–4 удара, а тело остывает до температуры подземелья или чердака. Скорость биохимических процессов падает в 100 раз! И если спячка протекает в тиши и спокойствии, износа организма почти нет.

Но и летом, днем, когда рукокрылые спят, тело остывает почти до температуры окружающей среды. Правда, самке такой отдых не приносит особых благ — ей надо вырабатывать молоко. Зато у ленивых самцов, проводящих в зимней спячке и дневном оцепенении девять десятых жизни, срок пребывания на белом свете больше, чем у подруг. Некоторые из них живут и по 30 лет. Однако настоящей активной жизни у них всего два-три года, столько же, сколько у прочих теплокровных созданий такого же размера.