На Святой Руси

Проход справа тушей коня завален, но через него татарин лезет. Прыгнул сверху, визжит злобно, саблей лупит. Саша щит подставляет, а потом нижним краем щита по правому колену татарина ударил и тут же саблей по руке татарина. Удачно получилось – отсёк вместе с саблей. Вторым ударом добил. В промежуток слева конь протискивается, узковат промежуток-то, на людей рассчитан. Дружинник коню мечом брюхо вспорол, всадник успел по рязанцу саблей ударить, по шлему попал. Саша подскочил, обрушил град сабельных ударов. Конь ржёт дико, а уже кишки на землю вывалились, оседать скотина стала, зажала всаднику ногу о щит. Тут его Саша зарубил.

– Эй, земляк, ты как? – Это он дружиннику.

– Цел, только в голове гудит, да в ушах звон.

– Пройдёт.

Отбили первый наскок татар. И верховые рязанцы, и пешие, что за щитами гуляй-города были. Отошли татары за реку, встали поодаль, чтобы стрелами их не достать. Саша из-за щита выглянул. О! Поубавилось татар в строю. А перед гуляй-городом трупов полно. Славно лучники поработали!

Долгое время татары стояли, уже солнце клониться на закатную сторону стало. Видимо, сотники татарские совещались и не могли прийти к единому решению. Но вот поднялись разом и стали уходить. Рязанцы глазам своим поверить не могли – уходят! Не любят татары таких стычек. Ратники возрадовались, но сотник Елисей радости не разделял:

– Вы – как дети малые, неразумные! Никанор, сажай свой десяток на коней, проследи за басурманами. Опасаюсь я, не обманка ли? Отъедут немного, переночуют и в другом месте ударят.

Приказ отдан, надо исполнять. Саша, как и другие ратники его десятка, за конём побежал, что в лесу укрыт был – и от жадных татарских взглядов, и от случайных стрел. Оседлали, выехали. Впереди десятник, за ним гуськом остальные. Никанор не торопится, держит татар в виду, но не приближается. Одна верста пройдена, вторая, десятая. Татары остановились у реки, явно на ночлег. Отогнали коней на луг пастись. Но десяток Никанора их явно раздражал. От полевого бивака отделились всадники, поскакали на рязанцев. Десятник рисковать не захотел, да и приказ был наблюдать, а не сечу устраивать.

– Разворачиваемся и галопом к гуляй-городу! – скомандовал он.

Дружинники коней развернули. Следовать за басурманским войском им самим не нравилось. Татары – народ хитрый и коварный. На пути встречались холмы, между ними урочища с лесом. Вполне могли десяток-другой оставить в засаде, и ратники могли оказаться в западне. Но Бог миловал. Единственное – татары скакали на запасных конях, а кони ратников притомились. Лошади татарские малорослые, но выносливые, сена и овса не видели никогда, питались летом и зимой травой. Зимой копытами нековаными выбивали из-под снега пожухлую траву и тем сыты были. Но в скорости нашим уступали. Десятник надеялся быстро уйти, а не получилось. Постепенно татарские лошадёнки сокращали расстояние. Десятник стал оглядываться каждые пять минут, далеко ли преследователи? Дружинники нахлёстывали коней, теперь всё спасение в скорости. Солнце уже садилось, день заканчивался. Ещё бы четверть часа, и темнота укроет всех. В степи ночи непроглядные, а только времечка не хватило. До реки, за которой гуляй-город, рязанцы стоят, уже версты три, за холмом и поворотом. Татары уже метрах в трёхстах. Из луков стрелять рано, дистанция не позволяет. Татарские луки бьют от силы на сто пятьдесят метров, у рязанцев на полсотни метров дальше. Да только и десятка луков нет, все при мечах, и Саша при сабле. Десятник обернулся, закричал:

– Тут урочище рядом, свернём туда, не найдут.

И влево повернул. Ох зря. Им бы до холма продержаться, оттуда гуляй-город виден. Увидели бы рязанцы, на помощь пришли. Ошибку Никанор сделал, Саша это сразу осознал. Но от десятка отделяться нельзя. Сочтут трусом, вроде своих в трудную минуту бросил. Помнил ещё слова Огюста, своего первого настоящего наставника из тамплиеров. «Честь для воина превыше самой жизни».

Видимо, Никанор бывал на сопредельной земле, с дозором или лазутчиком, потому что вёл уверенно. В самом деле: вскоре показалась ложбина, сильно поросшая густым лесом. Успели развернуть коней у самой чащи. Позиция не самая хорошая, один плюс – ни с флангов, ни с тыла противник не зайдёт. К бою изготовились, щиты из-за спин в левую руку взяли. А тут и татары. Быстрой победы хотят, саблями размахивают, кричат боевой клич «Алла!». В каждой местности, у каждого войска свой боевой клич. По нему в сумятице боя своих узнают, а ещё себя подбадривают. Римляне кричали: «Барра!» – и били мечами по щитам для устрашения. Древние греки кричали «Алале!», евреи «Ахарай!», тамплиеры «Христос и Храм!» или «Босеан!». Новгородские ратники «За Святую Софию!», псковичи – «За Святую Троицу!». А что кричат рязанцы, Александр узнать не успел, поскольку конной лавой на врага не ходил, служа Рязани.

Татары уже близко, Никанор скомандовал:

– Вперёд!