На Свободе . Беседы у микрофона. 1972-1979

Я знал лично нескольких депутатов Верховного Совета. Они должны носить значок, такой флажок, приколотый к лацкану. Этот флажок вместе с депутатским удостоверением дает много прав: на вокзале взять билет в особой кассе и ждать поезда в особом зале. Войти в трамвай с передней площадки. Даже в кино получить билет без очереди. Правда, я не видел ни разу в жизни, чтобы кто-нибудь проталкивался к окошку кассы, размахивая удостоверением, мол, «пропустите меня без очереди, я депутат Верховного Совета!». Те, кого я знал, подобными благами как-то стыдились, что ли, пользоваться и свой значок-флажок носили как бы с подавляемой неловкостью. У меня создалось впечатление, что они бы охотно его не носили. Но нельзя: они обязаны носить. Есть должности, которыми люди, хотя и занимают их, предпочитают не хвастаться. Тюремщик, например. Или сочинитель речей для начальства. Или этот, выкрикиватель лозунгов на демонстрации. Он себе едет в метро и выглядит вполне нормально, прилично, и не догадаешься, чем он, бедняга, зарабатывает свой кусок хлеба с маслом. Депутатам же не повезло: значок-флажок их выдает.

Пока я совсем близко не познакомился с одной простой, замученной дояркой, на которую судьба свалила звание депутата Верховного Совета, я полагал, что жизнь у депутатов барская, уж там люксы-перелюксы. Прозаическая действительность поразила меня.

То была простая незаметная колхозница-труженица, каких миллионы. Послушная, старательная. Это ее и погубило. Как известно, в каждой области, в каждом районе должны быть передовики. Ударники, стахановцы, «маяки» и тому подобное. Такое важное дело, конечно, нельзя пускать на самотек, нужна организация. Техника давно отработана, еще с тех довоенных времен, когда Стаханову создавали условия, чтобы он поставил рекорд. Делается это так. Сперва беседуют с намеченным кандидатом, обещают выписать шиферу на крышу, премию, путевку и тому подобное. Ну кто устоит? Доярке, далее, обычно составляют группу из самых дойных коров, да и нелегально придают парочку коров, не числящихся за ней на бумаге, так появляются фантастические удои. Корреспонденты. Фотографы. Далее, если надо, делают из нее кандидата к очередному ритуалу выборов, и пошла доярка нежданно-негаданно в космические сферы.

Первое, значит: шиферу дали. И не только шиферу, а и лесу на ремонт избы. Если приехать в деревню, о которой известно лишь, что в ней живет депутат, а в каком доме неизвестно, то достаточно посмотреть на крыши — и никого спрашивать нет нужды. Развалюхи, вросшие в землю, покосившиеся, под гнилой соломой, с крышами латаными-перелатаными — и вдруг среди них, как картинка, хорошая, ухоженная изба, да еще, глядишь, не под шифером, а под цинковой крышей. Депутат. Спутать можно только с избой председателя или парторга, если и они проживают в этом селе. Изба — это да, хорошая. Но дальше…

Я детально вник в заработки той доярки, о которой говорю, и оказалось, что она отнюдь не намного больше имеет, чем другие, ну, там что-то набегает, естественно, как она есть ударник, но если бы не все тот же «приусадебный участок», который спасает всех на селе, она бы, как и другие, концов с концами не свела.

Другое дело, что в советской жизни в зависимости от положения при одних и тех же цифрах заработок может быть больше, а может быть меньше. «Достать», например. Тот же шифер или цинковых белил на ремонт. В продаже нет, с рук, ворованные со стройки, — сперва найди, потом отвали втридорога и еще магарыч поставь. А ей, депутату Верховного Совета, прямо с райбазы отпустят по государственной цене.

И уж счастлива она от того была, счастлива. В разговоре со мной нет-нет да и опять как-то к этому шиферу и белилам — недавно ремонт наконец сделала. А депутатом уж шесть лет. Ждала. Так что нет, их не балуют, зачем? И за то будут благодарны. Придет зимнее совещание по животноводству — так ей еще в премию дадут дешевенькие часы.

Но, пожалуй, главное благо, которым во всю сласть пользуется депутат-доярка, — это периодические, законные, оплачиваемые отпуска на период сессий Верховного Совета. Не вскакивать в три часа утра, не вкалывать, навоз не месить, руки отдохнут. Как превеликая барыня, как Анна Каренина какая-нибудь, повяжется она лучшим платком, надежно спрячет за пазухой узелок с накопленными рублями, возьмет лучший свой фанерный чемодан, поедет рейсовым автобусом на станцию, а там билет, да не общий или какой-нибудь плацкартный, а самоё купейный до самой Москвы-столицы. Едет депутат Верховного Совета, и проводник чай приносит в подстаканнике… «Погодите, — уточнял я. — Но вы же должны ехать в международном, в этом, спецвагоне?» Но она не знала, что это такое. «Тогда хотя бы в мягком!» Нет, за мягкий бухгалтер не оплачивает, только купейный положен. В мягком-то она никогда в жизни еще не ездила. «Ну хорошо, — говорил я, — ну вот вы приезжаете в Москву, и где вы там живете? Как живут депутаты?»