На Свободе . Беседы у микрофона. 1972-1979

Я излагаю в своем — правда, довольно вольном — пересказе размышления о социализме выдающегося ученого Федосеева, да и то лишь малую их часть. Ах, всем бы рекомендовал их прочесть, если удастся достать, нам так нужно докопаться и понять, в чем же корень тех противоречий, которые вот уже шестьдесят лет в Советском Союзе никак не проходят, а так мучают сотни миллионов людей.

24 ноября 1977 г.

«Поднятая целина»

Роман Михаила Шолохова «Поднятая целина» практически известен почти каждому в СССР. Он, как принято писать, «вошел в золотую сокровищницу советской литературы».

Включенный в обязательные программы и учебники, он подробно изучается в школах, является наиболее популярной темой для экзаменационных сочинений, так что каждый школьник уже знает, что Шолохов в «Поднятой целине» «запечатлел революционный переворот в деревне в годы коллективизации», что, «освобождаясь от власти частной собственности, люди освобождают себя для подлинно творческой жизни — такова гуманистическая мысль романа». Кому не известны положительные образы коммунистов Давыдова, Нагульнова, проводящих коллективизацию? Хотя, впрочем, в народе более популярен дед Щукарь с его смешными злоключениями.

Общий тираж этой книги, включая переводы на несколько десятков языков, достигает примерно 10 миллионов экземпляров.

Разными косвенными путями, сопоставлением многих неопровержимых фактов и данных, число жертв, вызванных коллективизацией, определяется примерно в 10 миллионов человеческих жизней.

Любой исследователь при желании, запросив данные издательств, Всесоюзной книжной палаты, может установить число экземпляров «Поднятой целины» с абсолютной точностью. Число человеческих жизней, принесенных в жертву коллективизации, с абсолютной точностью не установит никто никогда. Это не какие-то представляющие ценность книги, автомобили, тракторы или бриллианты, а всего-навсего человеческие жизни. Так, Гражданская война поглотила, по примерному подсчету, миллиона три жертв. Красный террор, или деятельность ЧК, от октября 1917 года до начала коллективизации стоила от 4 до 5 миллионов. С точностью плюс-минус миллион, ну кто же их там считал.

Миллионов 4–5–6–7 умерло от голода, эпидемий, бандитизма, замерзания, недоразумений, которые, не произойди переворот, не понуждали бы эти миллионы умирать, но это уже, так сказать, их личное дело. В 1929 году началась массовая коллективизация села — то есть «освобождение от власти частной собственности ради подлинно творческой жизни», и «освобождение» потребовало еще 10 миллионов.

Цифра эта названа, между прочим, и самим Сталиным, отнюдь не с трибуны или в документах, а случайно, походя, в разговоре с Черчиллем. Уютно расположившись в креслах и покуривая, наверное, один трубку, другой сигару, два союзника, главы наций, разговаривали о том о сем, просто как два уставших человека, и конечно о трудностях, трудностях… В четвертом томе объемистых мемуаров под названием «Вторая мировая война» Черчилль приводит этот разговор. Цитирую отрывок из него:

— Скажите мне, — спросил я, — трудности этой войны — были ли они лично для вас так же тяжелы, как при проведении коллективизации?

Тема сразу возбудила маршала.

— О нет! — сказал он. — Коллективизация была ужасной борьбой.

— Я думал, что у вас должны были быть крупные трудности, — сказал я, — потому что тогда вы имели дело не с несколькими десятками тысяч аристократов или больших помещиков, но с миллионами маленьких людей.

— Десять миллионов, — сказал он, поднимая руки. — Это было страшно. Это длилось четыре года…

Как видим, даже смертельная война с Гитлером для Сталина не шла в сравнение со временем коллективизации. «О нет! — сказал он. — Коллективизация была ужасной борьбой». «Это было страшно».

Как крепко и живо это стояло в его душе, если он так возбудился, сразу назвал 10 миллионов, подняв руки, и четыре года. Во фразе имеется на первый взгляд неясность. Безусловно, это 10 миллионов противников или врагов. Черчилль не задал излишнего вопроса, Сталину излишне было добавлять: с противниками, врагами советская власть тогда поступала недвузначно — они физически уничтожались. К моменту коллективизации в стране насчитывалось более 100 миллионов крестьян, и Сталин, ясно, назвал не это число «маленьких людей», с которыми пришлось иметь дело, а именно число, с которыми расправились.