На Свободе . Беседы у микрофона. 1972-1979

Поэтому параллельно создается другая версия той же неправды, носящая черты, однако, правдоподобности, и сообщается так же широко, но не шумно и полуофициально. Хотите знать, что за официозом кроется? Пожалуйста, откроем вам секрет: вот что. То есть самостоятельный поиск истины перешибается, берется под контроль. Жажда узнать правду удовлетворяется более правдоподобной версией той же неправды. Это, как бы сказать, своеобразный второй этаж подстраховки.

Эту задачу выполняют, во-первых, чтения так называемых закрытых писем и документов на закрытых партийных собраниях. Под большую ответственность, под номером, под расписки, с немедленным возвратом после собрания вручаются эти документы только на несколько часов, только для прослушивания.Уже сама эта обстановка неизбежно создает впечатление, что партия в секретнейшем из секретнейших доверительных писем действительно сообщает правду-матку.

Собравшись и наглухо запершись, как заговорщики, коммунисты одни лишь могут узнать ее. Наиболее проверенные, кристальные члены организации читают, сменяясь через энное количество минут, торжественными, вздрагивающими голосами, удостоенные доверия держать в руках малиново-красную брошюру. Идеологические руководители, однако, знают, что через час ее содержание будет известно женам и домочадцам коммунистов, а далее всем на свете. Для придания достоверности приходится пожертвовать некоторыми действительно правдивыми фактами, которые вкрапляются взвешенными, отмеренными дозами. На впечатление от них-то, собственно, и ставка. Партия как бы искренне и шепотом говорит: «Из соображений политики, из соображений того-то и того-то мы не можем опубликовать этого в прессе. Официально мы сказали то-то, но вам сообщаем — но никому ни слова, строжайше секретно! — подлинную подоплеку дела».

Метод сильный. Коэффициент полезного действия очень высок. Он применяется и для беспартийных — через густую сеть: лекторскую, политпросвещения, которой покрыта страна от ГУМа до оленеводческих кочевий на Чукотке. Десятки тысяч пропагандистов после изложения того, что напечатано в газетах, вдруг, словно в приливе откровения, сообщают нечто такое, что у слушателей дух захватывает. Этого в газетах нет, но раз лектор говорит, да еще как бы по секрету, понизив голос, только для нас, прямо-таки проговорился, наверное, уже сам жалеет, что вылетело, — значит, это она и есть, истинная правда. Часто лектор сообщает тайну в ответах на вопросы, когда, после того как разделались с официальной частью, устанавливается как бы дружеская, доверительная беседа. Никому и невдомек, что в это самое время тысячи других лекторов точно так же «доверительно» сообщают точно ту же версию — строго сформулированную, утвержденную, предписанную им именно для обязательногосообщения.

А для тех стреляных и перестрелянных, на кого может не подействовать подстраховка второго этажа, создается иногда третий этаж подстраховки, сквозь которую уже проходят, не клюнув, только единицы.

Создается третья версия той же самой неправды, но отличная в корне и от первой, официально-газетной, и от второй, полуофициальной. Совершенно сознательно и планомерно утвержденная теми же идеологическими инстанциями, она пускается в качестве слухов «из первых рук». А называя совсем точно вещи своими именами, используется канал сплетни. Это, кстати, мощный канал.

Надо признать, что идеологический государственный аппарат хлеб даром не ест. По-видимому, в нем имеются выдающиеся знатоки человеческой психологии, человеческих слабостей, может, гениальные специалисты по внедрению дезинформации, если слово «гениальный» применимо к такой области. Виден почерк. Видно существование досконально разработанных трудов, мобильной и гибкой системы, как бы существование целого НИИ — научно-исследовательского института по дезинформации.

Примеров наберутся тысячи, но, пожалуй, самой яркой за последнее время остается все же идеологическая операция в связи с вторжением в Чехословакию в 1968 году. Создатели ее, безусловно, заслужили орденов, если не званий Героев Социалистического Труда. Она была проведена безукоризненно, и нынешняя операция с Солженицыным, на мой взгляд, все же ее не затмевает.

Вспомним, как это было. Официальная печатная версия: Дубчек и его ЦК совершили ряд пагубных ошибок и ряд каких-то неназванных деятелей во имя спасения социализма в Чехословакии обратился за помощью к Советскому Союзу. Громкая версия, открытая версия первого этажа. Грубая, в худших традициях времен сталинизма, не способная убедить почти никого.

Но танки шли по Чехословакии, а по Советскому Союзу срочно созывались собрания, на которых неофициально, почти по секрету сообщалась как бы подлинная подоплека: «Мы были вынуждены ввести танки, потому что, опоздай мы буквально на один день, с Запада уже готовились вторгнуться западногерманские танки».