На свободе (ЛП)

   Казалось, она не собирается возвращаться домой, а Баттервика все не было. На следующий день я зарядил ружье, намереваясь пристрелить ее во что бы то ни стало. Я старательно целился, но в самый последний момент она увернулась, и две горсти птичьей дроби угодили в рояль, сильно его повредив. Затем я подбросил ей отравленное мясо, но она объела все вокруг яда и, казалось, чувствует себя после еды гораздо лучше, чем когда-либо прежде. Наконец, вернулся Баттервик, и сообщил, что забирает собаку. Он смело вошел в гостиную и попытался схватить животное, но оно укусило его. Никогда в жизни я не был так счастлив. Баттервик разозлился, схватил собаку за хвост и выкинул на улицу, разбив при этом французское оконное стекло. Моя радость несколько померкла. Собака взбесилась, и полицейский застрелил ее. В следующий раз, когда меня попросят взять домой чью-нибудь собаку, я сразу же застрелю просителя.

   Когда я рассказал полковнику Коффину о своем неприятном опыте общения с собакой мистера Баттервика, полковник сообщил, что у него в последнее время было много случаев, связаных с собаками; он рассказал мне два из них, на его взгляд, самые интересные. Первым был случай Томпкинса.

   Томпкинс зашел в его адвокатский офис как-то днем и сказал:

   - Полковник, меня зовут Томпкинс, я зашел, чтобы сообщить вам о своих затруднениях с собакой, и подумал, что, может быть, вы могли бы просветить меня на эту тему - дать отправные юридические точки, чтобы я понял, стоит подавать в суд или нет.

   Видите ли, мы с Поттсом вступили в партнерские отношения относительно собаки, купив ее на паях. Это был сеттер; мы с Поттсом купили его, собираясь охотиться с ним. Мы не договаривались, какая половина принадлежит мне, а какая - Поттсу; но я полагал, для себя, что задняя часть была "Томпкинсом", а передняя - "Поттсом". Следствием было то, что когда собака лаяла, я всегда говорил: "Это лает половина Поттса", а когда виляла хвостом, считал, что это моя половина приветствует меня. И, конечно, когда одна из моих задних лап чесала ухо Поттса или его плечо, я был доволен - во-первых, потому что это было хорошо для всей собаки целиком; а во-вторых, потому что это было знаком голове Поттса выкусать блоху с задней лапы или согнать муху.

   Какое-то время все шло достаточно гладко, до тех пор, пока собака не привыкла гоняться за собственным хвостом, и оказалось - что она самая глупая собака, какую я когда-либо видел. Она кружилась, ловя собственный хвост, до тех пор, пока у нее не начинала кружиться голова, и она даже не могла лаять. Вы знаете, я очень беспокоился, не повредит ли это здоровью собаки; а поскольку Поттс, похоже, не желал, чтобы его половина занималась ловлей моей половины, я решил отрезать собаке хвост, чтобы заставить ее образумиться. Поэтому в прошлую субботу я поставил собаку к бревну, а затем произвел необходимую операцию топором, так что в следующее мгновение она носилась по двору и выла, как стая диких кошек. К тому времени, как подошел Поттс, собака, лишившись хвоста, совершенно обезумела. Слово за слово; в конце концов, Поттс натравил собаку на меня - в том числе и мою половину, прошу заметить, - и она укусила меня за ногу. Понимаете? Взгляните на мою ногу! Видите этот укус? Это сделала его половина!

   И вот о чем я хочу вас спросить: как мне истребовать с Поттса возмещение за нанесенное повреждение? Отрубленная часть хвоста, напоминаю, принадлежала мне. Я владел неотделимой половиной сеттера от кончика хвоста до третьего ребра, и имел право от нее отрезать, в то время как Поттс, будучи владельцем головы собаки, несет ответственность за укусы и лай по ночам.

   - Я в некотором затруднении, - задумчиво ответил полковник. - Подобных случаев в моей практике не было. А что по этому поводу говорит Поттс?

   - Он утверждает, что я разделил собаку неправильно. Когда он указывает свою половину, то проводит линию от кончика носа собаки по позвоночнику до кончика хвоста. Это дает мне во владение одну переднюю и одну заднюю лапу, а его делает совладельцем хвоста. Он утверждает, что если бы я хотел отрезать свою половину хвоста, то мог бы это сделать, и это его не обеспокоило бы; но он пришел в ярость, поскольку я, не посоветовавись с ним, разбазарил часть общего имущества. Этот подход не кажется мне продуктивным; и если закон позволяет мне распоряжаться моей половиной собаки, я скорее пристрелю ее, чем соглашусь с его точкой зрения. Итак, что вы об этом думаете?

   - Ну, - сказал полковник, - я затрудняюсь решить такой важный вопрос, но мне кажется, на первый взгляд, что вы владеете всей собакой, и Поттс также владеет всей собакой. Поэтому, если она укусила вас, против Поттса нельзя выдвинуть обвинение, и все, что вам остается, это заставить собаку укусить Поттса. Что же касается хвоста, то, поскольку он уже отделен от собаки, не стоит из-за него спорить.

   - Значит, подать в суд на Поттса я не могу?

   - Думаю, что нет.

   - И мне не удастся получить компенсацию за укус?

   - Полагаю, вам это не удастся.