На свободе (ЛП)

   - Нет. Рэли хотел научить меня курить, когда он был в Вирджинии, но мне это не понравилось. Вы его, конечно, помните? О, нет; я забыл, как вы молоды. Милый человек, но немного фантазер. Мне больше нравился Колумб. Нерон был человеком, о котором мечтал бы каждый газетчик. Каждый день убийства. Устроил пожар в Риме; сколько материала, правда? Бедняга. В тот единственный раз, когда я видел его, он был занят тем, что топил свою мать. Бросил старушку в воду и предоставил ей выплывать самой, словно ему было абсолютно все равно.

   - Кстати о газетах; не хотели бы вы получить должность внештатного репортера "Патриота"?

   - Ну, я не знаю... Я был бы не против время от времени писать вам, но не хотел бы заниматься этим регулярно. Понимаете, я не писал лет эдак восемнадцать, и почти разучился. У меня также ужасный почерк. Нет, на регулярной основе, думаю, нет. Хотя иногда мне приходила в голову мысль стать книжным агентом и зарабатывать таким образом пару-другую долларов. Но мне никто этого не предлагал, да и, честно сказать, из этого вряд ли бы что-нибудь вышло. Я и сам мог бы написать хорошую книгу, которая пользовалась бы спросом по всему земному шару, не так ли?

   - Вы женаты? Была ли у вас когда-нибудь жена?

   - Послушайте, сэр, я ведь не причинил вам никакого вреда, зачем же вы задаете вопрос о таких неприятных для меня воспоминаниях? Старушка умерла в Египте в семьдесят третьем году. Они сделали из нее мумию, и, я полагаю, выстроили в честь нее пирамиду. Этого достаточно.

   - У вас хорошая память?

   - Превосходная. Но несколько раз я путал Петрарку со Святым Петром, и ссылался на Плутарха как на бога подземного царства. Такое иногда случается. Знаете, однажды, беседуя с Бенджаменом Франклином, я спутал Марка Антония со святым Антонием и заставил его произнести речь над мертвым телом Цезаря. Увы, это так. Знаете, я запоминаю события и говорию о них, например, так: "Это случилось в тот век, когда я был желчным", или: "Это случилось в тот век, когда я страдал ревматизмом". Так лучше запоминается. Я начал вести дневник еще в 134 году, но когда он стал занимать в высоту три или четыре тысячи футов, я бросил это дело. Как вы понимаете, его было трудно носить с собой.

   - Полагаю, вы знали многих великих людей?

   - Многих, сэр, очень многих. Кстати, кто-нибудь говорил вам, что вы очень похожи на Мохаммеда? Это так, сэр. Удивительное сходство! Я одолжил ему пару сандалий в 598 году, но он так и не возвратил их, сказав, что я получу свою награду в будущем. Я сожалел об этих сандалиях почти тринадцать сотен лет.

   - Вам когда-нибудь приходилось читать лекции?

   - Я делал это в своем уме. Но не думаю, что буду выступать публично. Понимаете, сэр, я настолько переполнен информацией, что если бы начал говорить, то едва уложился бы в пару лет, а это, как вы понимаете, слишком много для лекции. А когда я представляю себе, что меня могли бы попросить выступить на бис, то понимаю, что мне лучше лекций не читать. Нет, я предпочитаю, чтобы все оставалось по-старому.

   - Как вы смотрите на проблемы сегодняшнего дня? На проблему легких и тяжелых денег?

   - Молодой человек, вот вам совет человека, наблюдавшего мир почти две тысячи лет: зарабатывайте тем способом, каким можете. В этом заключена великая мудрость.

   Сказав так, старик слез с ограды, взмахнул зонтиком, и они вместе отправились на паром. Он заявил, что собирается приобрести новый костюм. Тот, что он купил в Германии в 1807 году, несколько поизносился. Репортер переплыл с ним через реку, посадил в дилижанс, просил писать в офис, и тот устроился на угловом сиденье, положив на пол саквояж, и безмятежно задремал. Его не смогли разбудить даже громкие проклятия, которыми ирландский возница, сидевший впереди, сыпал направо и налево.

ГЛАВА XXVI. ИЗОБРЕТЕНИЯ ДОКТОРА ПЕРКИНСА

   Было бы несправедливо назвать доктора Перкинса, прежде жившего в деревне, шарлатаном; к нему следует применить более мягкое - нерегулярно практикующий. Он не является сторонником ни одной из существующих школ, но относится к пациентам в соответствии со своими собственными теориями и взглядами. У доктора есть привычка рассказывать замечательные истории о своих достижениях, и самой примечательной из них является история о его лечении, какое-то время назад, человека, по имени Симпсон, путем переливания крови. Врач, по его собственным словам, решил влить здоровую кровь в вены Симпсона.