На свободное место (Инспектор Лосев - 3)

- Ну вот. Так стоит ли из-за двух-трех лет такой нервной, хотя и обеспеченной жизни жертвовать куда большим количеством лет, которые вы проведете за решеткой?

- Случайность, - скрипит Барсиков. - Какая-то случайность, ручаюсь.

- У вас это будет первая судимость? - спрашиваю я. - Не скрывайте.

- От вас не скроешь! Третья.

- Ну, вот видите. И дело-то ведь не шуточное, Лев Игнатьевич. Мы до самого конца цепочки пройдем, будьте уверены. Доберемся и до Гелия Станиславовича с его синей "Волгой".

- Пижон несчастный! - сердито фыркает Барсиков. - Только это еще не конец цепочки, между прочим.

- Возможно. Я тут не специалист. Со специалистами вы еще встретитесь. Но вы не ответили на мой вопрос: стоит ли жертвовать столькими годами жизни ради двух-трех "богатых", так сказать? Я этой психологии не пойму. Объясните.

В ответ Барсиков досадливо машет рукой.

- И никогда не поймете, - говорит он. - Я не могу спокойно видеть, как пропадают кругом всякие коммерческие возможности. И тем более, когда ими могут воспользоваться другие. Ведь прорехи всеобщего планирования неизбежно заполняются, имейте это в виду. На свободное место всегда прихожу я или другой предприимчивый человек. Свободное место, которое не хочет или не может занять государственное производство, просто требует внимания. И я становлюсь буквально больным, если его упущу. Буквально. Но я редко упускаю, - самодовольно усмехается Барсиков. - Это я вам, конечно, не для протокола сообщаю. Могу даже привести пример. Вот эта великолепная пряжа, о которой сейчас, обливаясь слезами, рассказывает Купрейчик, дурак, трус. Эта пряжа лежала у него на складе мертвым грузом, она не нужна была производству, и никто не требовал ее обратно, в планах она как бы не числилась.

- Но он же официально отправил ее на продажу в магазин Шпринца, возражаю я. - По указанию руководства.

- Верно! - подхватывает Барсиков, и в глазах его зажигается хитрый, живой блеск. - Но все это, представьте, сделал я. И пряжа пошла в дело, а сам я, не скрою от вас, очень недурно заработал на этом. Поэтому я, конечно, перегрызу глотку любому, кто захочет это сделать вместо меня. Вот так пришлось убрать Гвимара, - неожиданно заключает Барсиков. - Что поделаешь.

- Значит, организатор убийства вы?

- Я. Доказательств, правда, вы не найдете. Я побеспокоился.

- Найдем. Значит, вы убрали конкурента?

- Убрал. На войне как на войне.

- А послал к вам тех двух Гелий Станиславович?

- Вы очень быстро хотите все узнать, - усмехается Барсиков, закуривая новую сигарету и опять пытаясь сжечь спичку до конца, на этот раз фокус ему удается, и он явно доволен.

- Значит, Виктор Арсентьевич согласился с вами иметь дело, хотя вы убили его лучшего друга? - задаю я новый вопрос.

В каждом деле меня интересуют такие вот моральные и психологические аспекты, это помогает понять побудительные мотивы, разгадать некоторые поступки и характеры. Такое копание входит у меня в привычку.

- Бросьте, - небрежно машет рукой Барсиков. - Какие могут быть в наше время друзья? Это все сладкие слюни, их выдумывают газеты.

Я чувствую, что усталость мешает мне дальше вести этот разговор спокойно. Меня начинает переполнять злость. Нет настоящей дружбы? Это он мне будет говорить?

- В газетах пишут не о вас, когда пишут о дружбе, - насмешливо говорю я. - Какая уж тут дружба. Купрейчик, например, сейчас выкладывает все ваши секреты и всех топит, рассчитывая спасти свою шкуру. Вот такая у вас дружба.

- При чем тут дружба? Это трусость и предательство, - свирепо рычит Барсиков. - От меня вы этого не дождетесь, имейте в виду. Я из другого теста. Понятно вам?

Я пожимаю плечами.

- Надеюсь, вы просили о свидании со мной в такой поздний час не для того, чтобы читать мне лекции по экономике и заверять, что ничего мне не скажете?

- Конечно, - заметно успокаиваясь, кивает головой Барсиков. - Дело в другом. Я думаю, что больше вас не встречу. Мной займется следователь. Так вот: на прощанье хочу вам сказать. Я скоро выйду на свободу. Я знаю много путей для этого. И я вас запомню. С вас началось крушение самого красивого и выгодного моего дела. Я вам этого не прощу. Учтите. И вас найду. Я человек упрямый. Вот что я хотел вам сказать.

- Что ж, Лев Игнатьевич, посмотрим, придется ли нам встретиться. Только о таких планах, как ваши, лучше не предупреждать. Солидные люди так не поступают. Дешевкой пахнет.

- Поглядим, какая это дешевка, поглядим! - снова вскипает Барсиков.

На том наш разговор и заканчивается. Малоприятный разговор.

И вот я еду домой в пустом троллейбусе по пустынным, ночным улицам. Я измучен этим днем до предела и все время, пока еду, нахожусь в каком-то взвинченно-недовольном состоянии, словно день прошел вовсе безуспешно, словно и последний, трудный разговор с Барсиковым ничего нам не дал. А ведь он кое-что дал, вы, наверное, тоже обратили внимание.

Глава IX

ВСЕ, ЧТО ИМЕЕТ СВОЕ НАЧАЛО, ИМЕЕТ И КОНЕЦ