На своей земле

Щекотов прошел в передний угол и, поглядывая на Егорова, не знал, как начать разговор так, чтобы он не понял, чего добивается он, Степан Парамонович. Но, к его удивлению, Алексей Севастьянович начал сам:

— Пора приступать к делам, — сказал он, внимательно взглянув на Щекотова. — Вам хозяйствовать, нам помогать. Меня тоска начинает грызть от безделья. А работы здесь невпроворот.

— Так почему ж мне хозяйствовать? Как народ. Может, и не изберут. А что касается работы, действительно много. У меня у самого душа изболелась.

— Со своей стороны мы два голоса дадим за вас, — сказал Алексей Севастьянович и ласково посмотрел на жену. Екатерина улыбнулась. Вот уже больше пятнадцати лет они живут вместе, и до сих пор у них нежная любовь друг к другу.

Степан Парамонович раскланялся и, пожелав доброй ночи, вышел.

18

День клонился к вечеру. Было так тихо, как будто все внезапно уснуло. Полинка сидела на приступке рядом с Василием Егоровым. Настя читала им вслух книгу.

И вдруг раздался глухой раскат грома. Полинка посмотрела на небо, оно было спокойное.

— Чего это такое? — растерянно сказала она, предчувствуя что-то недоброе в глухом громе. Она встала, широко открыв глаза:

— Ой, беда… что делать-то?

— Да чего ты? — пугаясь, дернула ее Настя.

— Ой, ребята разорвались! — крикнула Полинка и помчалась по дороге.

Гул взрыва всполошил не только ее. На крыльцо выскочил Павел Клинов и, увидев бегущих сестер Хромовых и Васятку Егорова, пустился за ними. Степанида Максимовна, посмотрев, как спешит Клинов, выбежала на дорогу. Тут она встретилась с матерью Никандра, и обе побежали к околице.

В кругу стоял бледный, трясущийся Поликарп Евстигнеевич, — он пас общественных коров.

— В чем дело? — спросил его Павел и раздул ноздри.

— Корову разорвало!

Женщины всполошились, закричали наперебой.

— Так, недорого возьмешь, и сам взорвешься, — возмущалась Елизавета.

— Эко проклятое место, и дернул нас чорт уехать из дому! — плевалась Марфа.

— Слов нет, неприятная вещь. Вообще же надо быть осторожнее. Понятно, нет? — шагая к месту взрыва, сказал Щекотов.

— Тут понимать нечего, а разговору о минах в Ярославской не было. Я не погляжу, что мне дали пять тысяч, я и на попятки пойду, — говорил Клинов.

— А ведь, поди-ка, мясо будут давать, — сказала Лапушкина. У нее на руках спал запеленутый в голубое слинялое одеяло ребенок.

— Господи! — удивленно воскликнула Степанида Максимовна. — Кто о чем, а она все о еде.

— А чего ж, не пропадать мясу-то, если оно разорвалось, — пошлепывая заплакавшего ребенка, ответила Лапушкина.

Николай Субботкин оказался на месте взрыва раньше всех, он стоял перед быком и махал длинной хворостиной.

— Ну, чего уставился? Иди, иди… — говорил он быку.

Бык косил темно-оливковым глазом и тоскливо мычал, чувствуя запах крови.

Колхозники осторожно приближались, говорили вполголоса, заглядывая на развороченную землю. Степан Парамонович первый сошел с дороги, за ним, обгоняя друг друга, двинулись остальные.

— Не ходите! — крикнул Николай. — Тут еще, наверное, мины есть.

Женщины шарахнулись назад.

— Ребята, смотрите, хвост! — весело закричал Витька Лапушкин.

Его голос был заглушен новым гулом разрыва. В полукилометре от дороги, за кустарником, в том самом месте, где работали Кузьма и Никандр, взметнулся к небу черный столб дыма. Он медленно рассеивался и оседал на землю. Полинка вся побелела.

— Ой, ребята разорвались! — закричала она. — Кузьма с Никандром разорвались!

— Что болтаешь! — бросилась к ней Степанида Максимовна.

— Ой, верно, теть Степанида! Ой, правду говорю. Мины вынимают они!

Неизвестно, как бы все повернулось дальше, но в эту минуту из кустов вышли Кузьма и Никандр.

Степанида Максимовна, завидя сына, бросилась к нему навстречу. А Татьяна Петровна, пошатываясь, стояла посреди дороги, и, чем ближе подходил Никандр, тем суровее становилось ее лицо:

— Вот как возьму прут, да как начну охаживать…

Никандр пощипал пробивающиеся усы и смущенно улыбнулся:

— Ладно, мама, люди кругом.

— Совсем от рук отбился.

Павел Клинов, прислушавшись к ее словам, вышел на дорогу и, отставив ногу, важно спросил Кузьму:

— По какому праву людей тревожишь? Шутки все!

Вместо Кузьмы ответил Никандр:

— Ничего себе шутки, если к нашей земле прибыло пятьдесят гектаров.

— Все равно. А пугать не имеете такого права, — он оглянулся, ища у людей поддержки.

Степан Парамонович сумрачно крутил тремя пальцами конец бороды. «Хитер парень-то, ишь, как обставил дело. А я еще с ним советоваться пустился. Эх, Степан, Степан…»

Костя Клинов восторженно глядел, полуоткрыв рот, на Кузьму и Никандра. Хоть сам он был сонливый парнишка, ему очень нравились герои, богатыри. А Кузьма с Никандром как раз такими героями и представлялись ему. Ведь подумать только, какой взрыв устроили!

Мария, весело улыбаясь, оживленно расспрашивала, идя рядом с Кузьмой. Он отвечал охотно, поглядывая на ее возбужденное лицо:

— Земля, там хорошая, бывшие пашни, только придется почистить от колючей проволоки, засыпать рвы.