На своей земле

Кузьма взглянул в серые узкие глаза уполномоченного обкома; рука сама собой потянулась вдоль брючного шва, но тут Кузьма вспомнил, что он теперь «на гражданке», и несколько неуклюже протянул руку вперед.

— Кем вы были в армии? — спросил уполномоченный обкома, приглашая Кузьму сесть.

— Капитаном, товарищ. — Он прямо смотрел ему в глаза.

— Это боевой товарищ, у него вся грудь в орденах, — улыбнулся Емельянов, — а сегодня почему-то даже без колодок явился.

— Когда в райком вызывают, ордена ни при чем, — усмехнулся Кузьма.

— Да, старые заслуги не выручат, если сегодня провинился. Вы что же, считаете себя виноватым?

— Нет, — быстро ответил Кузьма, — но ордена, по-моему, ни при чем, когда чувствуешь себя и правым.

Емельянов рассмеялся:

— Не язык, а бритва. Недаром Щекотов хочет бежать от тебя.

— Не от меня он бежит. И пускай уходит!

— Это почему же вы так разбрасываетесь людьми? — тихо спросил уполномоченный обкома. — Я слыхал, Щекотов хороший землероб.

Кузьма перевел взгляд на Емельянова, взглянул в глубину его серьезных, умных глаз:

— А что же мне делать, если человек мешает работать?

— Расскажите подробнее, что у вас там вышло.

И Кузьма рассказал все: и про тот вечер, когда он познакомился со Щекотовым, и про борьбу за встречный («нам дорога честь своего колхоза, и лучше взять меньше, да выполнить, чем ославиться на весь район»), и про «хитрый прозапас», и про «середнячковый колхоз».

— А что он был председателем колхоза, — продолжал Кузьма, — так я вам и на это скажу. Знаю я таких председателей. Иные из них даже считаются передовиками, но дальше своего колхоза их ничто не интересует. Надо бы помочь соседнему колхозу, так он ни за что не поможет. Все для себя, все себе, все в свой колхоз…

— И что же делать с такими щекотовыми? — спросил уполномоченный обкома. — Гнать их? А правильно ли это будет, товарищ Петров? — и сощурил глаза так, что остались только две светящиеся щелочки.

Кузьма сдвинул брови. Промолчал.

— Воспитывать надо, товарищ Петров. Всего легче отказаться от человека. А партия, товарищ Сталин нас учат вести народ, вперед, — как же мы поведем, если не будем работать над повышением сознательности людей. Я тоже знаю таких щекотовых, в них еще много старого, но если с ними поработать, из них превосходные выйдут люди…

Зазвенел телефон, Емельянов отошел к столу, а представитель обкома, закурив, стал опрашивать Кузьму о людях, о работе. Кузьма отвечал:

— Разные приехали переселенцы, я не сразу узнаешь каждого, поэтому вначале я опирался только на комсомол. Со старшим поколением мне казалось сговориться труднее, но вот последние недели открыли мне многое…

— Да… то, что люди решили немного отложить обработку личных огородов, во имя общего большого дела, должно послужить вам хорошим уроком. Старшее поколение прекрасно понимает, куда зовет его партия. Если бы оно не понимало, вам бы никогда не удалось добиться таких успехов, каких вы достигли с вашим колхозом за короткое время… Прошла война… — уполномоченный обкома начал ходить по комнате. Емельянов кончил говорить по телефону и теперь, стоя у окна, слушал. — Она еще больше укрепила веру народа в нашу партию. И нам, партийным работникам, — он остановился перед Кузьмой, — надо быть особенно внимательными, прозорливыми, чтобы не прибеднить психологию нашего человека. А что касается Щекотова, то человек он пожилой, самолюбивый, иногда надо ему и уступить в чем-то. Подумали ли вы о том, как ему тяжело было получить штраф? Кроме таких административных мер, есть ведь еще и меры воспитательные. В них — главное! Мне кажется: Щекотов не столь уж вреден, каким представляется вам. Все его «прозапасы» не направлены на то, чтобы злостно обманывать советскую власть, все это от несознательности… Не пренебрегайте Щекотовым, он пригодится вам.

— Трудно с ним, — сказал Кузьма, — он уже несколько дней не выходит на работу…

— Тем более надо тебе разобраться с ним, — твердо сказал Емельянов, — а то что же получается: дошло до того, что Щекотов грозится уехать из твоего колхоза. Это никуда не годится… В передовом колхозе должны все люди быть с передовым сознанием. Значит, надо воспитывать людей. Провалом в твоей работе буду считать отъезд Щекотова. Партия, правительство, товарищ Сталин поставили перед нами большую задачу — освоение Карельского перешейка, — и чтобы ее успешно решить, надо много заниматься воспитанием людей.

23

Кузьма стремительно спускался по каменной лестнице. Он был возбужден. Еще бы! Беседа в райкоме окрылила, придала столько силы, что хотелось работать, работать и работать. И до сегодняшнего дня многое было ясно, но теперь он еще больше поверит в людей и полюбит их и, конечно, со Щекотовым наладит отношения.